[one-piece-sea]

Искренне прошу прощения у тех, кто вынужден будет лицезреть оное в который уже раз...

Название: Три возраста
Фэндом: One Piece
Автор:  Dr. Noname
Бета: Божественная Женщина  Kate S. Mint
Герои: Сэр Крокодил
Жанр: чистокровный джен; АУ (молодые годы, обстоятельства встречи с Белоусом, имя - все выдумано из головы. И Иванков не вписался, о чем я жалею).
Рейтинг: G
Ворнинг: я очень старался блюсти характер и матчасть, но я не уверен, что у меня получилось. Так что оос Крокодила и ляпы в каноне, скорее всего, имеют место быть. Мне очень жаль.
Дисклаймер: все - Ему. И еще кое-кому))
Всяческие благодарности:  Kate S. Mint персонально за терпение и акушерство х) и тем, кто отвечал на мои глупые вопросы у меня в дневнике - всем сразу.
От автора: это второй фик из цикла под условным названием "Герои и злодеи" (ну, на самом деле, названия у цикла еще нет, сложно у меня с поименованием). Первый про Спандашечку, да)
А еще здесь есть отсылки к другому канону, но это просто отсылки. Кто заметит, тот заметит, а кто нет - оно необязательно)

Часть 1.
Питер.

Тик-так.
Когда его время началось, мать дала ему имя Питер. Простое такое, незамысловатое такое имя Питер. Он не расстраивался - он верил, что стать Королем пиратов и носить при этом имя Питер вполне возможно. А если вдруг невозможно, то он это исправит.
Вот Роджер, например, тоже не такая уж и редкость - среди соседей было два Роджера и ни одного Питера.
Так что на встреченных Роджеров Питер всегда смотрел с некоторым превосходством. На всех встреченных Питеров - с ревностью, особенно если это были чего-то достигшие Питеры.
Сейчас многие хотят достижений, но лишь немногие получают желаемое. Это время такое, Великая Эпоха Пиратов, так что давай, давай, тренировки и еще раз тренировки, повторить тысячу раз, а потом еще тысячу.
И как можно чаще тверди: "Я стану Королем пиратов!", уверяй в этом всех, и себя в первую очередь. Собери вокруг себя тех, кто будет костяком твоей команды, пусть они верят в тебя так, как ты сам не веришь, и однажды к твоему берегу причалит пиратский корабль с носовой фигурой - белой ведьмой в короткой ночной рубашке.
По крайней мере, у этого Питера случилось именно так.
Корабль был большой, флаг на его мачтах был узнаваем, подстеречь каких-то там мелких сошек в портовом кабаке труда не составило.
Тик-так.
Питер вошел в кабак как положено, пнув дверь ногой. Как положено, он исполнил древний ритуал воинов, сиречь обложил всех присутствующих старательно заученными словами и оскалился им в лица.
И, разумеется, за его спиной уже похрустывали пальцами верные последователи, а пираты смачно сплевывали на пол и даже не трудились доставать оружие - думали, что справятся с "сухопутными" вот просто так, продемонстрировав татуировку на спине. Ну и разумеется, они ошибались.
Вера в Питера оказалась сильнее веры в татуировку, и едва-едва начавшие бриться мальчишки все-таки уделали шайку пиратов, хотя к концу безобразнейшей драки на ногах только Питер и остался.
Но это было правильно, это было красиво, это было по-королевски.
Он стоял среди кучи тел и понимал, что ему это нравится.
Оклемавшиеся победители свалили побежденных в кучу на брезент и потащили в порт, распевая пиратские песни и (те, кто мог) танцуя пиратские танцы.
Ведьма ухмылялась им. Пираты на брезенте слабо шевелились, хрипло ухмылялись ей в ответ и поминали батю. Мол, держитесь, сопляки, Батя за своих рвет напополам одним движением.
И их батя сошел с корабля, как бог с небес. Он был огромным, и нынешний корабль ему... как бы это сказать... не шел.
Наверное, у него в роду были великаны, и корабль тоже должен бы - огромный и похожий на белого кита.
К Питеру шел капитан, под начало которого не стыдно встать, за которым можно пойти на Гранд Лайн, а там уже и самому плыть от острова к острову за сокровищем.
Так думал Питер, а огромный белоусый капитан, шагая к нему, забрал из рук одного из своих накама саблю, а потом махнул ею - как-то неловко так, что Питеру самому стало неловко за этого капитана. Такой большой и белоусый, а саблей машет, как старая тетка.
А потом Питеру стало больно. И страшно.
Кровь из рассеченной переносицы текла по лицу, а он даже руку не мог поднять, чтобы зажать рану.
- Вали, - приказал капитан. - Пошел прочь. И ребят моих не тронь, а то в следующий раз я тебе башку окончательно отрежу.
- Ба-тя! Ба-тя! Ба-тя! - скандировали на корабле, но Питер слышал не их, а жужжание слетевшихся на его кровь мух.
Тик-так.
Тик-так.
Девушка из его команды (такие дела стоит доверять только девушкам) осторожно срезала шелковые нитки, криво улыбнулась и сказала: Нереально круто выглядишь, капитан Питер.
Шрам остался - как зазубрина на лице. Как еще один рот - зло оскалившийся.
- Ты похож на крокодила теперь, капитан Питер, - сказала девушка. Питер молча и мрачно посмотрел на нее.
И рявкнуть бы на дуру, но когда пытаешься заговорить, то сразу чувствуешь эту свою вторую пасть. Как будто она тоже говорит, причем все постоянно грозится сожрать кого-то... Впрочем, чушь, чушь.
Выглядишь, как крокодил.
Почему не "по-королевски"? Почему? Разве шрамы не украшают мужчину?
Как крокодил.
- Отлично, - процедил Питер, стараясь не двигать губами и с удивлением понимая, что так его слова звучат весомее. - Пусть будет Крокодил.
- Капитан Крокодил? - уточнила она, стряхивая обрывки ниток с пальцев в раковину и кидая туда же ножницы (бамм!). - Звучит.
И вдруг наклонилась близко, почти целуясь с пастью.
- Ваше величество Крокодил, может быть?
И даже без насмешки она это сказала. Наоборот, глаза серьезные, и никаких тебе ямочек на щеках.
Вообще-то, надо бы брать, - эта мысль у Питера получилась не с тем оттенком, что обычно, и пока он размышлял над тем, что же именно не так - тик-так.
Момент был упущен.
- Сэр Крокодил, - сказал Питер, вслушиваясь в собственные слова.
Пусть будет - сэр. Король инкогнито. Пусть все знают.
И все-таки, что с ним такое сделалось после ухода белоусого капитана? У того было отравленное оружие?
Отравленное оружие, хм, а вот над этим, сэр Питер Крокодил, стоит подумать.

Часть 2.
Крокодил.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так.
Весной в их порту снова встал пиратский корабль - большой и грозный, представительный такой, можно сказать, ну и пираты с этого корабля повалили на берег - пить, есть и задирать женщинам юбки.
Сэр Питер Крокодил наблюдал со стороны, ища подходы.
Тик-так, упущенное время не возвращается. Никогда больше, например, на него та девушка не смотрела больше так серьезно.
В смысле, пора уже в море - на большом представительном корабле, и это ничего, что он не свой, не все на своих начинают.
И больше-то его никто не заворожит, больше ошибок не будет.
За капитана корабля - Вара Крюк его звали - давали неплохую цену, тридцать миллионов белли. Известен он был любовью к акульей рыбалке, собиранию спичечных домиков и тем, что недавно побывал на Гранд Лайне, там вроде как обольстил русалку, и та ему прямо со дна морского притащила дьявольских фруктов. Вот Крюк и вернулся сейчас в четыре моря торговать, а может, уже неплохо заработал, так что может себе позволить сидеть в лучшей гостинице города и строить спичечные домики.
Про домики сэр Питер Крокодил знал точно, у него в той гостинице были свои люди. А про крючки знал весь город, ибо Вара скупил все, до чего дотянулся, а кто отказался продавать, у того забрали силой. Горожане вздыхали, использовали гнутые гвозди и ждали, когда же Крюк, чтоб ему неладно было, решит снова выйти в море.
Ждать им, кстати, пришлось не так уж долго. Когда в городе не осталось ни единого рыболовного крючка и ни единой не задранной юбки, пираты засобирались в путь, а сэр Питер Крокодил понял, что медлить больше нельзя. По правде сказать, он начал ненавидеть часы и их вечное "тик-так", отбирающее у него то, что вернуть нельзя.
Тик-так.
Попасть к Варе оказалось просто - вот что значит "свои в нужном месте". Когда Питер вошел, капитан Крюк был весь погружен в работу, достраивал очередной домик. Кстати, получалось у него неплохо, но... простовато. Единственной претензией на архитектурный изыск можно было считать рыболовные крючки на крышах, и то - торчали они там ну совершенно нелепо.
Впрочем, Крюку явно нравилось. Он едва дышал, пристраивая очередную спичку на положенное место, и, кажется, был намерен просидеть так всю ночь с тем, чтобы утром подчиненные вытащили его из номера и переправили в каюту прямо на его огромной меховой шубе.
Тик-так, тик-так, тик-так.
В номере были большие напольные часы, щелкающие стрелкой тихо и как-то вкрадчиво.
Тик-так.
Услышав их, Питер вздрогнул.
Ждать всю ночь? Увольте. Король должен знать себе цену и разумно использовать время, иначе что он за король? И он ударил кулаком по двери - возможно, немного сильнее, чем следовало бы, но сам Питер так и остался уверен, что в произошедшем его вины не было, что все это была самая настоящая судьба.
Как бы то ни было, а домик, который строил Вара, рассыпался. Спички раскатились по столу, а пиратский капитан, глухо вздохнув, обернулся.
Так и познакомились. Над "сэром" Вара посмеялся, за домик расчленять не стал, на просьбу взять в команду (слова для просьбы Питер сочинял несколько часов, и получилась она краткая и исполненная достоинства) почесал подбородок и сказал:
- Почему нет.
- Спасибо, - сказал Питер.
- Только после небольшого экзамена, ну ты сечешь, сы-ыр? Ударь меня один раз - и добро пожаловать на борт, да не юнгой, а... там посмотрим.
- Как скажете.
Крюк встал со стула, потянулся, размял пальцы, заблестев перстнями, а потом вдруг исчез, возник левее и сзади от Питера и с размаху ударил его в бок. Крупные ограненные камни на перстнях впечатались в ребра, Питер задохнулся, махнул кулаком - и не попал, разумеется.
- Сен-сен фрукт*, - пояснил Крюк, возникая прямо перед Питером. Тот выбросил руку вперед, но не успел, а его уже настиг удар справа.
- Есть такое умное слово - телепортация, - продолжил Вара. - Вот, она и есть.
Питер сплюнул наполнившую рот горькую слюну, замахнулся снова, но Крюк уже был за его спиной, и в руках у него был нож с серповидным лезвием, кончик которого завис над ухом Крокодила.
- Я ненавижу, когда ломают мои домики, - сказал Вара серьезно. - И больше всего мне тебя, наглеца, хочется убить и насадить твою крокодилью башку на крюк. Сечешь, сы-ыр?
Питер наугад ударил ногой назад. В конце концов, ему надо попасть один раз. Всего один раз, и его не убьют. Ведь правда же?
Удар пришелся в пустоту, Питер пошатнулся, теряя равновесие, рванулся вперед, врезался в стол, развернулся к нему спиной, сжал руками края столешницы, ломая попавшиеся под пальцы спички. Крюк из поля зрения исчез, но стол был вплотную придвинут к стене, то есть хотя бы сзади его атаковать не будут.
Ведь не будут?..
Крышка стола хрустнула, Питер вздрогнул и разжал онемевшие пальцы. Пальцы дрожали, и к ним прилипли спички.
Бежать. Бежать надо. До двери недалеко, допрыгнуть можно, а там бежать... если преследовать не будут. Ведь не будут?..
Тик-так.
Питер затрясся, руками дернул, загораживаясь от этого тихого вкрадчивого звука, а потом услышал вопль пиратского капитана, и под стол не полез разве что от вновь напавшего онемения. Разом заболело в боках, в спине, в груди, и наверное, руки он опускал целое столетие.
Тик-так.
Вара метался по комнате, зажав руками глаз и выронив свой нож-серп.
"Сейчас прибегут его накама", - подумал Питер. Мысли отщелкивались, как минуты на циферблате, возможно, с тиканьем.
"Я ударил его..."
Он согнулся - как пополам переломился - подхватил нож, рванулся вперед и полоснул лезвием по горлу Вары, а тот булькнул, и тоже как пополам переломился, рухнул ничком, прижав к груди руки.
Тишина.
Тик-так.
Питер рухнул рядом, толкнул Крюка, переворачивая, а потом отполз назад, царапая каблуками ботинок ковер, и издал сдавленный, натужный смешок.
Из глазницы пиратского капитана торчала спичечная головка. Как тут не смеяться - случилось чудо из чудес, оно же нелепейшая случайность. Она, значит, с его ладони сорвалась, а он, значит, как раз материализовался... и прямо... вокруг нее!
И вот Питер убил капитана Крюка.
- Слышишь, ты? - сказал Питер, стуча зубами. - Ты был предсказуемым уродом, понял? Всегда атаковал по кругу, по часовой стрелке. Понял?! Я это просчитал и убил тебя. Понял, ты?!
Накама Крюка, разумеется, прибежали. Сначала долго стучали в дверь, а потом, не получив ответа, ввалились всей толпой и увидели, как посреди комнаты сидит бледный взмокший пацан - в шубе с чужого плеча и перстнях, - поставивший ногу на голову их капитана.

Так у сэра Питера Крокодила появился свой корабль, а когда он появился, время начало потихоньку замирать. Оно уже не убегало так стремительно, оно текло плавно и даже приятно. Как будто стоит выйти в море - и все, ты уже король. Стартовый капитал в тридцать миллионов за голову Крюка, представительный корабль с собственным флагом, почти полностью укомплектованная команда из своих и тех пиратов, что решили перейти к нему "в наследство" (отучить бы их еще называть его капитаном Кро!) - удача как она есть.
Ну и... на закуску, так сказать... дьявольский фрукт.
Нашелся он в каюте Крюка, которую Питер на правах хозяина перевернул вверх дном. Лежал себе в неприметном сундучке, слабо пах морем, на ощупь был шершавый и напоминал формой толстопузые кувшинчики, которые продают торговцы из далеких жарких стран - таких далеких, что и представить страшно... раньше было.
Хотя нет, до сих пор страшно. Вряд ли судьба будет постоянно устраивать нелепые случайности, королями так не становятся. После традиционных трех дней тяжелых раздумий Питер закрылся в каюте, почистил фрукт, порезал его на мелкие кубики и съел.
Свойства дьяволских фруктов: узор из завитков на кожуре и по-настоящему мерзкий вкус.
"Вкус власти, - твердил себе Питер, запрокинув голову и прижав обе ладони ко рту, чтобы не вырвало. - Это - вкус власти!"
И помогло. Буря в желудке успокоилась, зато вместо нее нахлынула слабость, Питер пошатнулся, оперся рукой о стену, да так и замер.
Вообще-то, у него из ладони торчал штырек - ну, обычный такой гвоздик, на нем висела картина, картину Питер снял, чтобы проверить, нет ли за ней сейфа какого. Гвоздик торчал, боли не было, вместо раны вокруг штырька клубился песок. Обычный песок, на берегу моря такой встречается, или в местах позасушливее, рыжий, мелкий. Песок, в общем, что тут еще скажешь.
Питер осторожно шевельнул рукой, во все глаза рассматривая, как плоть мгновенно распадается на песчинки и так же мгновенно собирается обратно, а вокруг штырька завихряется крошечный смерчик.
Он отодвинулся, потыкал в ладонь пальцем (теплая, цельная, обыкновенная), потом посмотрел на гвоздь еще раз, а потом примерился и с силой опустил на него руку.
Тренировки, тренировки, и еще раз тренировки - куда без них.
Хорошо, перед этим зубы сжал, не разорался на весь корабль...
Униженно сопя, Питер перевязал ладонь и постановил себе с завтрашнего дня и на неделю заниматься только новыми способностями. А потом - в море, на Гранд Лайн, потому что время пусть и медленнее теперь, но течет.
Тик-так.

Вчера он мельком увидел себя в зеркале и не узнал. Бледную кожу не узнал, глаза запавшие не узнал, даже шрам-пасть не узнал. В общем, не было там в зеркале Питера, и он подумал, что, в общем-то, это правильно. У Питера не было корабля и власти над песком. По сути, был этот Питер просто мечтателем, ничего ради исполнения своей мечты не делающим.
Да и не звучало бы - Король Пиратов, Питер.
Король Пиратов, Сэр Крокодил, разве так не лучше?

Тик-так. Тик...
- Нападайте!
А они не нападали - боялись, и правильно делали. Крокодил (он велел звать себя только Сэром Крокодилом) не уставал тренироваться со своим песком, забыв обо всех сроках. Месяц назад должен был корабль в открытое море выйти - по приказу капитана, между прочим, но этот же капитан не уставал твердить: позже. Еще позже. Еще немного позже, ему нужно время.
Нужно время, съел бы часы, так тихо ворчали недовольные, но послушно продолжали киснуть от скуки на берегу или постоянно бояться на корабле.
- Нападайте!
Крокодил стоял, расслабленно опустив руки. Даже не глядел на свою команду, на доски смотрел, даже, кажется, что-то про криворуких полотеров пробормотал. Как будто отдраишь уже эти доски...
- Нападайте! - сказал он в третий раз, поднимая глаза, и люди вокруг него беспокойно сделали шаг назад. Когда их молодой капитан начинал вот так цедить слова и бледнеть - ничего хорошего это не предвещало.
- Сейчас рванет, - сказал кто-то, а потом еще кто-то рявкнул:
- Да давайте уже правда пришибем гаденыша!
На Крокодила побежали пятеро, и он закрыл глаза. Хороший шанс посмотреть, чему он научился, и правда ли судьба его выбрала быть королем.
Пять мечей пронзили песчаное облако. Четверо человек шарахнулись назад, один, тот, который громче всех орал, остался на месте, пытаясь оторвать от себя правую руку Крокодила.
- Я думаю назвать это как-нибудь красиво, - сказал Крокодил тихо, почти доверительно. - Чтобы звучало роскошно. По-королевски.
Люди вокруг ругались и молились, пойманный же слабо трепыхался, медленно высыхая - вот просто высыхая, как растение на солнцепеке. Крокодил оскалился, сжал пальцы сильнее. Он и не думал, что так сложно придется, надо еще работать, долго работать, благо, тренироваться есть на ком.
Что же он будет за король, если сейчас не сможет одного человека быстро убить? Он думал об этом почти с отчаянием, и все сильнее сдавливал пальцами голову пойманного, пока та вдруг не разлетелась в сухую пыль, закружившуюся в воздухе и заставившую его и людей вокруг надрывно закашляться.
- Назову Desert Encierro... - выдохнул Крокодил, выпрямился с немалым трудом, стукнул себя по груди (кулак погрузился в приветливую песчаную мягкость) и сипло велел поднимать паруса.
Он был на шаг ближе к мечте, это стоило отметить. А по дороге на Гранд Лайн надо еще зайти на какой-нибудь остров и набрать людей для дальнейших тренировок.
Тик... так... тик... так...

Время шло все медленнее, пока он шел от острова к острову на Гранд Лайне, становился старше и набирался опыта. Судьба по-прежнему любила его, Мировое Правительство давало за его голову восемьдесят миллионов белли, он почти в совершенстве - как никто другой - научился управлять своим песком, но ему было мало. Ему все еще было мало.
- Две пасти у него, вот он в две пасти и жрет, - так про него шептались, а он слышал, но значения не придавал. Что плохого в том, чтобы идти к цели, а? Что плохого?
Тем более, что бьешься, бьешься, а эта цель все не приближается.
Тик...
Тишина.
Время остановилось, когда он стал Шичибукаем - а он стал Шичибукаем. В конце концов, конкурентов на титул Короля надо убирать, а Правительство пусть думает, что завербовало себе союзника.

Часть 3.
Крюк.

Крюк был тяжелый, золотой. Крокодил питал слабость к золоту, королевский металл как-никак, и к крюку он слабость питал. Это было напоминание о самой первой победе, это было вроде как наследство от Вары. Внутри крюка тяжело плескался скорпионий яд. Хорошее оружие, страшное.
Крокодил сидел в кресле, задумчиво дирижировал крюком в такт покачиванию волн и смотрел в сторону, мимо пленников.
Их он захватил на берегах Арабасты. Была это вшивенькая пиратская банда, сдавать их Правительству смысла не имело - слишком ничтожную награду за них предлагали, так что в ближайшее время они должны были умереть. Точнее, большинство уже умерло, а трем старшим чинам еще предстояло рассказать Крокодилу что-нибудь интересное.
- Сказку, - сказал Крокодил. - Расскажите же мне сказку.
С кончика крюка упала ядовито-лиловая капля, зашипела, вгрызаясь в доски.
Пленники молчали. Крокодилу было нудно. Он мог бы скалиться, смеяться над ними, мог бы угрожать и расписывать, как больно им будет, если следующие капли попадут им в глаза, но - королю, пусть и инкогнито, кривляться перед оборванцами?.. Глупости.
Он дал им шанс, он подождал, не захочет ли кто-нибудь говорить, а потом встал и вонзил крюк под челюсть одному из них, он даже не стал смотреть - кому. Капитан ли, или боцман, или еще кто... Какая разница, если они молчат.
Двое из оставшихся затряслись, потом тот, который помельче, дрожащим голосом проорал, мол, да как ты смеешь, и героически погиб, пытаясь отомстить за накама.
А вот третий все-таки рассказал Крокодилу сказку, шумно сморкаясь в рукав и преданно глядя слезящимися глазами. После рассказа Крокодил велел своим пленника накормить, одарить деньгами, а потом надежно утопить, и пока его распоряжения выполнялись, он возбужденно мерил шагами каюту.
Пленник рассказал ему о Плутоне, древнем оружии такой мощности, что оно могло бы уничтожить мир. И краем уха Крокодил слышал, что Правительство ищет что-то подобное - это придавало сказке пленника вес.
Пленник сказал, когда-то давно у него были знакомые на Охаре, археологи. Сказал, надо искать понеглифы.
Крокодил уже не ходил, он метался по каюте, очертания его тела шли волнами, то и дело закручиваясь в песчаный смерч.
Оружие, способное уничтожить мир.
Великое сокровище Ванпис? Глупости, глупости! Зачем становиться всего лишь Королем пиратов, если при помощи Плутона можно объявить войну Правительству, можно весь мир заполучить и переделать по-своему, а то и просто-напросто создать новый, идеальный мир, Неверлэнд, Утопию...
Тик... так?..
Его время пошло вновь, когда он узнал о Плутоне.
Столько надо было сделать, и хотя и во власти Крокодила было заставить песок в песочных часах бежать снизу вверх, время вновь убегало.
Собирать людей. Притворяться верным... крокодильчиком Правительства. Продумывать иерархию. Искать понеглифы, а главное, средство их читать.
Его новая - тайная - организация потихоньку набирала силы. Кстати, он назвал ее Барокк Воркс. Барокко - стиль королей, стиль роскоши, стиль победителей. А как не чувствовать себя победителем, когда судьба по-прежнему любит тебя и посылает тебе добрую фею?
Фея любила цветы и тени, темноту даже. Где-то на этой почве они и поладили, наверное, как могут только поладить крокодил и фея. В конце концов, он тоже любил темноту.
Фея занималась неженской работой. Когда он спросил ее, что она умеет - просто так спросил, не то что бы из вежливости или любопытства, скорее, для досье, она начала перечислять, загибая пальцы.
Она загнула больше сотни пальцев. Ее руки росли аккуратным рядом из стены, а она говорила, говорила и говорила монотонным голосом, прикрыв глаза ресницами.
Она даже умела лудить кастрюли, подумать только. Еще она умела делать музыкальные шкатулки и рисовать нехитрые пейзажики акварелью.
- Я использую в основном холодные тона и люблю рисовать цветы, особенно фиалки, - сказала она.
Изготавливать взрывчатку она тоже умела, даже рецепт пересказала - было смешно.
- А еще ты знаешь археологию, - сказал ей Крокодил. Она не стала отрицать, только коротко кивнула. - Нанимаю тебя по специальности.
У нее дрогнули губы.
Ее звали Нико Робин, его добрую фею. Да-да, та самая Нико Робин, которую вот уже шестнадцать лет не могло поймать Правительство - о, теперь-то Крокодил понимал, что им от нее нужно, и не мог сдержать ухмылки каждый раз, когда она появлялась из темноты с докладом.
Она пришла к нему сама - чудо из чудес и великое везение, как тогда, с Варой. Она была вежливой, хладнокровной, и да, она действительно умела делать взрывчатку, а еще она умела думать. По правде сказать, Крокодил долгое время сомневался, где следует держать такую умную женщину - ближе к себе, или наоборот, как можно дальше, но в конце концов он дал ей кодовое имя, и Мисс Оллсандэй вежливо поклонилась в ответ.
- Для меня большая честь работать с Вами, Сэр, - сказала она. Она так никогда и не научилась называть его Мистером Зеро.
Тик-так.
Он построил себе идеальное убежище, в котором скрылся от всего мира. Оно уже было бы Утопией в миниатюре, если бы не Нико Робин. Он ей не доверял - нельзя доверять женщине, шестнадцать лет скрывающейся от Правительства.
С теми, кто остались снаружи, он общался через ден-ден муши - удобно, безопасно и... приятно от осознания, что все идет, как задумано и без его непосредственного участия. Что всего лишь парой слов он распоряжается судьбой Арабасты - для начала только Арабасты.
А вокруг него была только вода и бананвани. Ну и Нико Робин - в неудачные дни.
Нико Робин всегда сидела, закинув ногу на ногу, носила короткие юбки и пила крепкий кофе без сахара. Да, вот как сейчас.
- Принцесса, кажется, что-то подозревает, - заметила она как бы между прочим. Таким тоном обычно говорят о погоде или о неурожаях на виноградниках.
Принцесса - это, понятно, дочь Кобры. Крокодил ее помнил смутно - не интересно было.
- Эта девчонка, - рассеяно откликнулся он, гладя подсунувшуюся под руку морду бананавани и даже не зная, что ему еще об этой девчонке сказать, - как ее... Венди?
- Виви. Принцесса Нефертари Виви. Говорят, она исчезла из дворца.
Точно. Венди - это была другая, откуда из далекого-далекого прошлого, у нее еще глаза были такие... серьезные.
- Исчезла?
Робин кивнула, касаясь губами края чашки. Иногда она даже не пила кофе, а просто вдыхала его аромат. Дурацкая привычка.
- Но это не страшно, - сказала она. - Ваши люди, Сэр, найдут ее, это будет хороший козырь против Кобры.
Крокодил кивнул в ответ. Ему не нравилось слушать про Кобру. Король Арабасты... Скорее, жалкий подменыш, еще не знающий, кто на самом деле владеет всем на этих землях.
- А еще у нас новенькая. - Робин едва заметно улыбнулась. - Очень талантливая девушка.
- Проследи. И свободна.
Она немедленно встала, разгладила юбку, и ушла, оставив Крокодила в полутьме и одиночестве - бананавани не в счет.
И было это - хорошо, идеально даже. Утопия в миниатюре.
Так больше нет-и-не-будет, потому что время идет, и момент встречи Крокодила и Монки Д. Луффи все ближе.
Тик-так.

*Сен - чтение иероглифа, входящего в слово вспышка. Но я и в самом деле не уверен, совершенно не знаток в японском. Возможно, правильнее было бы хира-хира фрукт. О господи.