девочка гуманитарий хотела выйти замуж по расчету, но не смогла
Название: У звёзд на ладони
Автор: пассивное мороженко и Nireida
Фендом: Ван пис
Дисклеймер: мир и герои мне не принадлежат.
Пейринг: Эйс / Луффи (основной), Эйс / Марко, Зоро / Луффи, Эйс / НЖП
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ОС, возможен ООС, инцест, смерть персонажа.
Жанр: romance, angst
Размер: макси
Размещение: с разрешения автора
Статус: в процессе
читать дальше
Часть первая.
Дело близилось к зиме. Холодало, да ещё Луффи подцепил какую-то дрянь. Пришлось раздобыть ему тёплую шерстяную кофту и огромные синтепоновые штаны. Смотрелся он в этом всём до безобразия несуразно: дутые шаровары были, наверное, раз в пять шире него самого, а потёртая кофта вечно спадала то с одного плеча, то с другого. Так он и ходил, постоянно подтягивая её руками.
Удерживать в постели его было почти невозможно - он начинал кричать, спорить, вырываться. А заставить выпить какую-нибудь таблетку - почти невозможно. "Горько! Невкусно! Не буду! Я уже полностью здоров!" - раздавалось упорное бурчание из-за плотно сжатых зубов. Но приступы кашля и сиплый голос выдавали его сполна.
Он не хотел сидеть дома, рвался помогать, чуть не падая на ходу. Всё это было очень сложно: следить за ним, успевать добыть какую-нибудь еду, запирать его в доме и, возвращаясь, каждый раз обнаруживать сорванный замок. Вздыхать, качать головой и думать с улыбкой: "Он - самое дорогое, что у меня есть".
Я хотел было прекратить наши "ежедневные тренировки" на время болезни, но Луффи опять же упёрся лбом: "Я полностью здоров!" - в очередной раз услышал я. Ну да, оно и видно: шатало его из стороны в сторону не хило. Конечно, наши поединки всё так же заканчивались: 100:0 в мою пользу. Но я очень волновался за здоровье этой малявки. Я, всё же, был старшим братом, а старший брат всегда должен заботиться о младшем.
А потом выпал снег. Белый-белый. Здесь вообще очень редко бывал снег, за все годы, прожитые в этом городе, я видел его от силы пару раз. А Луффи так и вообще не видел. И он, больной, с шарфом через плечо, помчался смотреть на это чудо. И, конечно, незамедлительно получил снежком в глаз. Я, правда, не хотел ставить ему фингал! Просто он в тысяча первый раз нарушил своё обещание не вставать с кровати хотя бы пол часа.
Луффи носился как угорелый, растягивая свои ненормальные конечности, цеплялся за заснеженные ветки, прыгал, как лягушка, словом вёл себя подобно безмозглому маленькому брату, кем он, в общем-то, и являлся. Я не мог лишить его чуда. В тот день мы играли в снежки, лепили снеговиков, смеялись на ветру. И, конечно, к вечеру у Луффи поднялся ужасный жар.
-Эйс, - пробормотал он - Спасибо тебе... - и отрубился. А я всю ночь поил его всякими горькими невкусными лекарствами. Жар понемногу спадал, и я позволил себе задремать на пол часа. А когда проснулся, то понял, что ему снова плохо. Его трясло, колотило, дыхание стало рваным, неспокойным. И я в тысячный раз проклинал себя за глупость. На миг вспыхнуло: "Что, если он умрёт?", но я сразу же гнал такие мысли прочь, потому что он не мог умереть. Просто не мог.
А потом я... я помню всё это поразительно точно. Золотился рассвет, в голове звенела пустота, а передо мной лежал Луффи, горячий, беззащитный. Только мой. Что-то щелкнуло в голове, и я закрыл глаза. А когда открыл снова, то понял, что изменилось всё. Абсолютно.
Меня бросало из угла в угол, я боялся подойти к нему, но в то же время понимал, что нужно что-то сделать, нужно помочь ему выздороветь, нужно приложить холодную повязку ко лбу, нужно дать какое-нибудь лекарство... но когда я подходил к нему... я начинал ощущать такое отвращение к самому себе...
Это казалось адом. Я проклинал тот день, когда я родился, ненавидел себя, боялся за Луффи. Боялся того, что я могу сделать ему.
Мне было без малого шестнадцать. Ему - тринадцать. Он был совсем маленьким, совсем глупым... и у него тоже не было никого кроме меня.
"На этом можно сыграть", - сразу мелькнула мысль.
Я схватился за голову. Это было так мерзко, так отвратительно, так ненормально. Это было ужасно.
Так началось утро, так продолжился день. К вечеру жар спал и Луффи пришел в себя. Он улыбнулся своей глупой широченной улыбкой и сказал, что уж теперь-то непременно здоров, и что, на самом деле, он и вовсе не болел, просто заснул неожиданно.
И вроде всё было так же. Я, кажется, успокоился, даже удивился, как мне вообще могло прийти в голову нечто подобное.
А потом я приготовил ужин. Он сидел за столом в своей ненормальной кофте с открытыми плечами и постоянно подтягивал её. Меня бросило в жар. Я вышел из комнаты под оглушительные крики "Э-э-эйс! Ты куда-а-а-а?!!!", и мне захотелось биться головой об стену. Как после этого я мог называть себя его братом? Как после этого я мог говорить, что забочусь о нём?
А потом потянулись странные бесконечные дни. И всё вокруг стало каким-то совершенно другим. И вообще, с моей головой, наверное, что-то случилось, потому что я стал невозможно нервным, постоянно орал на него, что бы он не сделал. Мы почти перестали разговаривать. Любая попытка Луффи наладить общий язык была с треском разгромлена мной. Потому что я до ужаса боялся себя.
Луффи как-то поник, стал гораздо тише. Я проклинал себя, но не знал, что делать.
-Ты меня, правда, ненавидишь? - спросил он как-то. Его шляпа грустно съехала на бок, закрывая огромные карие глаза - Я просто не могу так больше.
И мне стало в сотни раз хуже.
-Ты что, Луффи. Как же я могу тебя ненавидеть? - пришлось вымученно улыбнуться - Как я могу ненавидеть своего младшего брата?
-Тогда что случилось? - он решительно посмотрел мне в глаза. Я растерялся, не зная, что ответить.
-Всё в порядке.
-Неправда!
Ну конечно, неправда. Какое уж тут "в порядке"...
-Но если ты не хочешь сейчас об этом говорить, ты можешь сказать потом, - он улыбнулся от уха до уха - Главное, что ты меня не ненавидишь!
Да, при всей его глупости он умел поразительно тонко чувствовать людей. Это было какое-то интуитивное знание. Ему не надо было вникать, понимать. Он словно сам ощущал то, что происходит с другими.
И я улыбнулся ему в ответ.
Этим вечером мы сидели и пили чай, болтали обо всём на свете. Ну, вернее, как обычно, только о пиратском будущем.
-Когда я стану Королём пиратов, ты станешь братом самого крутого парня на свете, здорово, правда? - Луффи гордо натянул свою шляпу на нос.
-Не дождёшься, - парировал я - Королём пиратов не может быть такой слабак как ты. Тем более, им стану я. Ясно?
-Я вырасту и стану си-и-ильным!!! - завопил он, колотя кулаками по столу - И я найду Ван пис первым!!!
-Посмотрим, посмотрим, - нужно было срочно сменить тему, пока он не разгромил стол - Как ты думаешь, что такое Ван пис?
-Эйс, ты чего? - удивился Луффи - Ты не знаешь, что это такое?
-Я не о том, просто... как ты думаешь, что это - сокровища, или что-то другое?
Луффи не на шутку задумался, и мне уже стало страшно за его не привыкшие к таким нагрузкам мозги.
-Я не знаю. Но надеюсь, что там сто тысяч миллионов тонн еды! - закричал он с горящими глазами.
Да, этого и стоило ожидать...
-А ты как думаешь, Эйс?
-Мне кажется, - осторожно начал я - Что это просто предмет, исполняющий желанья.
-Все?! - удивился Луффи.
-Нет, конечно, нет. Только самые заветные. Может быть, даже, одно.
-Ну тогда бы я всё равно пожелал сто тысяч миллионов тонн еды!!! - ответил мой вовсе непредсказуемый брат.
Это был замечательный вечер. И даже идиотская тема, поднятая Луффи, его не испортила.
-Когда я стану Королём пиратов я, наверное, женюсь. И ты женишься. Давай женимся на сёстрах?
Я поперхнулся чаем.
-Не рано ли ты об этом задумался?
-Нет, - он резво замотал головой - Я просто подумал, что так было бы удобнее. Мы бы жили все вместе и не ссорились!
-Вместе?
-Ну, конечно. Или ты не хочешь жить со мной?!
-Это называется шведской семьёй, - попытался отшутиться я, но тут же понял, что сморозил.
-А? - вытянул шею мой глупый брат - Шведская? Надо будет запомнить.
-Боюсь, твоя жена этого не оценит, - пробормотал я в кружку с чаем.
И снова потекли липкие, похожие друг на друга дни. Я всё чаще задумывался о том, что до семнадцати мне остался всего лишь год, а значит, через год я отправлюсь в море... но тут же я вспоминал о Луффи, о котором я, в общем-то, и не забывал. Я думал о том, что же будет здесь с ним одним и... как же я смогу жить, не видя его каждый день? И чёрт его знает, в какие неприятности он может влипнуть, и кто же его из них вытащит, если не я?
Чувства к нему уже стали чем-то от меня не отделимым. И хоть я всё так же ненавидел себя за них, понемногу смирялся со своим проклятьем. В конце концов, только я был виноват в том, что произошло. И только мне от этого стало хуже. А значит всё честно. Всё правильно.
А потом наступило первое января, а вместе с ним и мой День рождения. Луффи всегда говорил, что мне ужасно с этим не повезло, потому что у него целых два праздника, а у меня один. Но потом он вспоминал, что мой День рождения для него тоже, в общем-то, праздник и затыкался.
А я, на самом деле, не думал, что что-то теряю. Просто... Новый год - это такой общий праздник, который для всех и не для кого, и все радуются, смеются. И мне кажется, что весь мир радуется, что я родился. Радуется один единственный день, не зная, не ведая о том, кто я такой на самом деле.
Мы, конечно, не пошли в храм, бой колоколов был слышен и здесь. Когда колокол пробил сто восьмой раз, мы засмеялись. И это вышло так непринуждённо, так свободно. Мы смотрели друг другу в глаза и смеялись. И я чувствовал кожей, как уходит всё плохое, словно грязь, стекая с меня, оставляя свет, чистоту. Я чувствовал это и смотрел в его глаза, и понимал что вот он, мой свет, моё счастье, солнце пучеглазое, смеётся вместе со мной. И мне показалось, что я прощён за всё, что всё хорошо, и всё должно быть именно так. Он смотрел мне в глаза и смеялся. И я его поцеловал.
Честно говоря, это был мой первый поцелуй, что уж говорить о Луффи. Я просто на пару секунд прижался губами к его губам, но и этого было достаточно, чтобы понять, что я совершил. Чтобы разрушить все мои убеждения и обещания, данные самому себе.
Я отпрянул назад, с ужасом глядя на него.
У Луффи был такой же ошалелый взгляд. Он медленно поднял руку, дотронулся двумя пальцами до своих губ, посмотрел на них, а потом на меня и спросил каким-то не своим голосом:
-Эйс, что ты сейчас сделал?
Его огромные глаза казались ещё больше обычного и смотрели они прямо мне в душу. Я сделал шаг назад и понял, что прижался спиной к двери.
-Эйс, что ты такое сделал? - спросил он ещё раз.
Мне было нечего сказать. Я не знал, что делать. Я ещё не до конца пришел в себя. Всё смешалось: ужас от осознания случившегося, воспоминание о лёгком прикосновении губ, изумлённый, ничего не понимающий взгляд...
-Прости меня, Луффи, - чуть слышно выдавил я. И понял, что сейчас единственно верным будет уйти, не видеть, не думать... хотя бы на час, а может, на всю ночь, - Я скоро вернусь, - пробормотал я. И пускай это было бегством.
Я слабо помню, куда я ходил, что делал, с кем разговаривал. Я не выпил ни грамма, но всё перед глазами сливалось в какой-то калейдоскоп. Я видел лица, много лиц, фейерверки, слышал смех и радостные речи. И шел куда-то. Шел и шел...
А потом понял, что снова стою у порога нашего дома, и в окне всё ещё горит свет.
Я стоял, держась за ручку двери, и всё никак не решался войти. В голове царил хаос, виски пульсировали болью. Я закрыл глаза и досчитал до трёх. И рванул дверь на себя.
С тех пор, как я вышел из дома, прошло, наверное, часов шесть, может, больше. А он так и не лёг спать, ждал меня, забравшись в кресло с ногами, обхватив свои тощие угловатые коленки ненормальными резиновыми руками.
-Луффи, - произнёс я тихо, закрывая за собой дверь. Он вздрогнул, поднял голову, опустил ноги на пол - Я хочу перед тобой извиниться. То, что я сделал... этого больше не произойдёт.
Он смотрел на меня поразительно серьёзно. И я отдал бы пол жизни только за то, чтобы узнать, о чём он думал в этот момент.
Он поднялся с кресла, подошел ко мне, сжав кулаки и смотря прямо в глаза. И мне очень хотелось, чтобы он меня ударил, ударил посильнее, так, чтобы из моей башки вылетел весь этот чёртов бред, вся грязь, вся пошлость...
А он подошел ко мне и прижался губами к моим губам. И обнял меня за плечи. Это был даже не поцелуй, что-то другое, может быть даже большее.
-Если тебе это нравится, ты можешь делать это, когда захочешь, - сказал он мне - Я... так боялся, что ты больше не вернёшься...
-Ты ничего не понимаешь... - я не знал смеяться мне или плакать - Это не просто так. Это не игра, это ужасно, то, что я сделал.
-Ужасно? Правда? - он сдвинул брови, задумавшись - Да вроде нет.
Его беспечность граничила с безумием.
-Когда я стану королём пиратов и найду ван пис, то попрошу, чтобы бог наделил тебя хотя бы крохами мозга... - вздохнул я. И всё же, как будто гора свалилась с плеч - Послушай, я никогда не брошу тебя одного. Знаешь, почему?
-Потому что ты мой старший брат, - кивнул Луффи, натягивая шляпу на нос.
-Правильно, - всё же эта речь давалась мне с трудом - А значит, об этом тебе не стоит волноваться. Поэтому, не делай так больше, пока не поймёшь, что это значит, обещаешь?
-А когда я пойму?
-Тогда, когда тебе захочется сделать это самому, - ответил я - Понимаешь?
Он кивнул, задумался о чём-то. И в мою голову роем стали влетать самые ужасные и мерзкие мысли, которые только могли быть на свете.
"Зачем я это ему сказал? Он ничего не понимает, а значит, я не сделал ничего плохого. Почему я не имею права делать то, что мне нравится, если он всё равно не воспринимает это всерьёз? Действительно, я же мог сказать ему что угодно. Я бы мог даже..."
К счастью я не успел додумать эту мысль, потому что Луффи широко улыбнулся и ударил себя кулаком по лбу:
-Вот я дурак! Совсем забыл же! - он на секунду скрылся где-то в недрах шкафа, а когда вылез обратно, в руках у него красовалась рыжая широкополая шляпа - Я решил, что если у тебя тоже будет шляпа, то это будет очень круто! Она, конечно, не такая здоровская, как моя, но ничего. С Днём рождения, Эйс!!! - закричал он, кидаясь мне на шею. И мне не осталось ничего, кроме как обнять его в ответ.
Так мне исполнилось шестнадцать. О том случае я старался не вспоминать. Да и Луффи вёл себя так, будто ничего этого не было. А у меня в голове словно сработал счётчик, и каждый день он скидывал всё новую единичку с трёхсот шестидесяти пяти.
А столько всего нужно было успеть...
Я отлично понимал, что с такими навыками Луффи в море делать нечего, а без меня он вряд ли станет достаточно сильным. Поэтому теперь каждый день мы с ним придумывали всякие способы использования его резиновости в бою. Вернее, я придумывал способы, а Луффи названия.
-Сугееее!!! - постоянно кричал мой глупый брат, когда я изрекал что-то новое — Это я назову «Гому гому Молоток»!!! А это «Гому гому дробовик»!!! А это «Гому гому ракета»!!!
-Да, - вздыхал я — По-моему, хватит одного твоего визга, чтобы ввести в ступор любого врага... и зачем к названию прибавлять это дурацкое «Гому гому»?
-А? - вертел головой Луффи — По-моему, это звучит супер-круто!!!
-Не то слово... - бормотал я про себя.
После началось самое сложное — практика. Сначала мы решили отрабатывать удары на деревьях, но вскоре поняли, что наши тренировки вскоре выкосят всю местную флору. Тогда мы переключились на скалы.
Луффи очень старался, и вскоре у наших занятий начал появляться кое-какой прогресс. Отлично помню момент, когда от его очередной «базуки» по скале прошла глубокая трещина. По этому случаю, мы даже устроили небольшой пир.
-Ну что, ну что, Эйс, как думаешь, теперь-то я точно смогу стать Королём пиратов? - радовался он, прыгая вокруг меня.
Но я был непреклонен:
-Королём пиратов стану я! А потом, если ты так хочешь, я попрошу своего судового кока приготовить тебе сто тысяч тонн еды.
-Миллионов, - поправил меня он и задумался.
-Миллионов, - кивнул я - По рукам?
Он нахмурился, посмотрел на меня из-под бровей и твёрдо ответил:
-Нет, - и добавил - Потому что так неинтересно.
Я улыбнулся и потрепал его по голове:
-Значит, мы ещё не раз подерёмся с тобой! На Гранд лайне.
И он улыбнулся от уха до уха.
Мы всё так же устраивали наши поединки каждый день. И счёт всё так же был 100:0 в мою пользу. Но он становился сильнее, это чувствовалось даже по времени, уходящем на нашу драку. Теперь уже она не кончалась с первым ударом.
Но и я тренировался. Оставляя Луффи дубасить скалу, я шел в лес и отрабатывал новые приёмы.
Дни сменяли друг друга с завидной постоянностью, трава позеленела, небо приобрело насыщенный синий оттенок, который бывает в этой части океана только весной. Мир оживал, и оживало всё живое, что было вокруг: воздух наполнился чириканьем птиц, по утрам на нежно-зелёных листьях выпадали капли росы, всё дышало жизнью, новой жизнью, началом, любовью. Я выходил в город и видел людей, много людей: обнявшихся, целующихся, просто идущих за руки... и я не мог злиться на них за их счастье, это было бы глупо и жалко, а я ещё не до конца потерял свою гордость.
А Луффи... Луффи носился как угорелый, прыгал, радовался солнцу, так же, как недавно радовался первому снегу. Он вообще не умел сидеть на месте и обожал перемены. И что-то внутри меня теплело при виде его радости.
А потом случилось нечто ужасное. Луффи исчез. Его не было всё утро и весь день. Я начал беспокоиться.
Его не было ни на тренировочной площадке, ни у старухи Дадан, ни в лесу, ни на свалке. Нигде. В город он выходил редко, но... стоило поискать и там.
Я обошел все улицы, все переулки... ничего. Я утешал себя, что нет ничего страшного в том, что тринадцатилетний мальчишка днём болтается черте-где. Но... он раньше никогда надолго не уходил из дома, не предупредив меня.
-Вы слышали, в город приехали пираты и решили развлечься с какой-то девкой, - донёсся до меня чей-то разговор.
-В такой день? - ответил незнакомцу собеседник.
«Какой день?» - начал лихорадочно вспоминать я.
-Да в том-то и дело. Главный их схватил её за подол и потащил куда-то. А тут появился какой-то мальчишка и кинулся на них с кулаками... мелкий, дурак, на вид не больше пятнадцати лет.
-Да, дураков на свете не мало, - раздался смех. Я затаил дыхание - И что, убили мальчишку?
-Да я не знаю... я просто мимо шел, увидел краем глаза. Может, это его девка-то была, вот и сорвало крышу...
Нельзя было медлить ни минуты. Я вышел им на встречу, перегораживая путь.
-Как выглядел мальчишка? Где всё это произошло и как выглядели пираты? Давно это было?
Двое чуть хмельных мужиков посмотрели на меня с недоверием. Только через несколько секунд первый, икнув, ответил:
-Шляпа у него была... желтая такая. Это было на главной площади, пираты Желтой кобры. Часа полтора назад. Зачем тебе это?
Я не сказал ничего. Просто развернулся и кинулся на площадь.
А на площади... на площади было пусто. Абсолютно пусто. Я стоял, прислонившись спиной к двери какого-то дома.
-Луффи... - позвал я негромко, зажмурив глаза — Луффи!!!
Его не было. Как не было и пиратов, как не было и той самой девки, которую он полез спасать... и... что значит жизнь этой дуры по сравнению с жизнью Луффи? И что значит жизнь этих ублюдков по сравнению с его жизнью?! И... как, как, я могу теперь жить, как, если... если он умер, чёрт его возьми?!!!
-Простите, - кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся — Луффи, это же мальчик в шляпе, верно?
Молоденькая девчонка в грязном белом сарафане смотрела на меня серьёзно, грустно.
-Да, - медленно ответил я.
-Он... спас меня от пиратов... он...
-Где он?! - заорал я на неё.
-Он победил их главного... но так вымотался, что остальные его схватили. Они о чём-то говорили... я не слышала. Но потом меня отпустили. Он так сражался... он...
-Где он, дура?!
-Они потащили его к себе на корабль. Я могу вас проводить... вы его знаете?
-Он мой брат.
Мы шли от силы минут пять, но мне показалось, что прошла целая вечность. Всё плыло, как в тумане. В голове билась единственная мысль: «Он не мог умереть. Просто не мог»
Мы вышли к причалу. Девчонка быстро указала рукой на один из кораблей:
-Видите, флаг с желтой змеёй?
Я видел.
-Иди домой. Не хватало ещё за тобой следить.
Она быстро кивнула. Зашагала прочь, но обернулась.
-Если... когда встретите его, передайте ему спасибо от меня, ладно?
-Хорошо, - кивнул я.
Корабль небольшой и какой-то мрачный. Я отметил это вскользь, потому что это было так неважно и ненужно...
На корабле были какие-то люди. Я бил, не жалея силы, бил в лицо, в живот, в грудь, куда попаду. А потом кто-то достал пистолет, и одна из пуль глубоко вошла мне в плечо. Хлынула кровь, но боли я, почему-то, не чувствовал. Я схватил здоровой рукой его пистолет и рванул на себя, что-то хрустнуло, раздался дикий визг. Я выстрелил. Я стрелял во всё, что стояло на моём пути, что бежало, кричало, стреляло. Я не видел лиц, не слышал слов. Я схватил какого-то молодого пацана и, подставив пистолет к виску, приказал вести меня к Луффи. Он повёл, дрожа и спотыкаясь, умоляя не убивать. Мы спускались в трюм.
-Господин, дверь закрыта на ключ... это комната капитана и он просил не беспокоить... - пробормотал мальчишка.
«Не беспокоить?!»
Дверь была тяжелой, массивной. Не выбьешь просто так.
-Если ты мне, сука, не достанешь ключ, я вышибу все твои мозги вот этой штукой, - я указал на пистолет.
-Ключа нет... - прошептал тот — Но...
-Что?
-Я съел дьявольский фрукт и могу говорить голосами любого человека. Капитан откроет сейчас дверь только нашему навигатору. Он... попросил его подойти...
-Быстрее, придурок! - зарычал я, прижимая пистолет ещё сильнее к его виску.
-Кавин-сама, - заговорил мальчишка торопливо — Откройте, пожалуйста. Я уже готов.
У меня от злости и ненависти дрожали руки. Секунда, и раздались неторопливые шаги, в скважине повернулся ключ.
Мне хватило мгновенья, чтобы оттолкнуть от себя мальчишку и выстрелить в открывающуюся дверь. Раздался звук падающего тела.
Свет ударил в глаза, ослепляя. Я шагнул вперёд, щурясь. На полу лежал огромный мужик, абсолютно голый. Его огромный, красный член стоял колом. Сам он ещё бился в предсмертных конвульсиях, изо рта текла тёмная струйка крови. Он хватался своими мохнатыми руками за грудь, раздирая в стороны бурое красное кровавое пятно. И я смотрел на него с ненавистью и отвращением. И думал о том, что я такой же. Точно такой же, как и он. Я дотронулся до своего плеча, посмотрел на руку, облитую кровью, перевёл взгляд на него. Точно такой же. И это — ещё одно сходство.
Он лежал на дощатом полу и орал, агония стёрла с его лица всё человеческое. Он был не человеком, а обычной грудой протухшего мяса. Он был таким же, как и я.
Всё это продолжалось пару мгновений, крик смолк. Он умер. Я переступил через него и очутился в небольшой комнате.
-Эйс... - раздалось тихое, еле слышное.
Луффи лежал на кровати, голый, связанный по рукам и ногам. Он был похож на маленького загнанного зверька, испуганного, лохматого.
Я подошел к нему, обнял здоровой рукой за плечи. Весь он был исчерчен красными припухшими рубцами. Рядом лежал широкий кожаный кнут.
-Луффи... - выдохнул я ему в макушку — Дурак, маленький. Куда ты полез, придурок, зачем?
Он глубоко дышал, прикрыв глаза.
-Я... я её увидел и... Эйс, это не честно! Так нельзя делать, понимаешь? Она не хотела с ним идти... и я её защитил.
-Защитил?! - это получилось желчнее и язвительнее, чем я хотел — Да ты даже сейчас не понимаешь, что могло с тобой случится, глупый ребёнок!
-Я... - он сглотнул — Всё понимаю. Ещё тогда, помнишь... на Новый год... я потом пошел к Дадан и спросил её об этом. И она мне всё рассказала. Я просто... я так не мог.
-Что? - вырвалось у меня непроизвольно. Я убрал руку с его плеч, сел на пол. Он всё знал. Он всё знал обо мне, и всё равно продолжал вести себя абсолютно так же, как и всегда. Он...
Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
— И какого чёрта ты полез драться с пиратом? С настоящим пиратом, твою мать... тебе было не победить их, ты же знал!
-Неправда, - он свёл брови у переносицы — Я победил бы их, если бы...
-Если бы! Вот именно! Если бы ты не был слабым маленьким придурком!!!
-...они сказали, что убьют девочку. Я победил их главного. Вот этого! - он показал рукой на груду мяса, возвышающуюся у двери — Но она была у них в заложниках. И мне пришлось пойти с ними...
Он же резиновый... какой извращенец не захочет развлечься с резиновым мальчишкой. Сильным, своенравным, несгибаемым...
-Идиот... - прошептал я, опустив голову. Рука онемела полностью, кровь беззвучно капала на ковёр. В голове звенела пустота, - Какого чёрта тебя вообще потянуло сегодня в город?!
-У тебя кровь... - вдруг заметил Луффи — Да у тебя пуля в плече!
Я молчал, сосредоточенно глядя на пол. Тёмное красное пятно растекалось по ворсистому серому ковру.
-Быстрее пойдём отсюда, развяжи меня, пожалуйста.
Я кивнул, поднялся, шатаясь, подошел к нему. В глазах мутнело. Я ослабил узлы и аккуратно прострелил верёвки. Луффи повёл плечами, завернулся в простыню. Я, кажется, что-то сказал ему. Перед глазами темнело, в ушах стучала кровь. Я покачнулся и упал.
* * *
Я очнулся, окинул взглядом комнату и сразу узнал её. Я был в доме Дадан, лежал на кровати с перебинтованным плечом. Значит, всё обошлось. Значит, Луффи вытащил нас, значит, всё хорошо. Я вздохнул.
-Очнулся? - раздался сварливый голос старухи. Я кивнул, приподнимаясь. Но тут же лёг обратно, ощутив дикую боль в плече — Снова влипли в неприятности? - она махнула рукой — Да впрочем, от вас всегда одни неприятности, что уж... - она села на стул рядом со мной и внимательно посмотрела мне в глаза — Знаешь, я хотела с тобой поговорить.
-Где Луффи? Как он? - спросил я, как только она замолчала.
-В соседней комнате. Рвётся зайти к тебе. Но я его к тебе пока не пущу, - в её голосе читалась чуть уловимая забота — Нам с тобой нужно поговорить.
-Хорошо, - кивнул я настороженно.
-Эйс, я знаю тебя с малолетства, ты неплохой мальчишка. Будь ты иным, я бы просто дала тебе в рожу и выставила вон. Я, - она посмотрела в окно, опустила голову — Я хочу поговорить о Луффи. Он пришел ко мне на следующий день после Нового года, взъерошенный, румяный такой. И прямо с порога спросил: «Что значит, когда люди делают вот так?» - и потянулся ко мне своими губами.
Я вздрогнул.
-Я, конечно, дала ему по лбу, - она улыбнулась — Пришлось объяснить. Мы долго разговаривали. Это был очень сложный разговор, потому что мне пришлось объяснять ему необъяснимые вещи. Я сказала ему: «Целуют по любви. Только тех, кого любят, без кого не могут жить на свете», «Да, у меня такие есть: Эйс, дед и ты!» - ответил мне он.
Я понимал масштабы проведённой работы. И всё же... меня он назвал первым... Какая глупость.
-Когда мы с этим кое-как разобрались, мне пришлось рассказывать ему, как и откуда берутся дети. Про семейный уклад жизни он, слава богу, знал. А потом, откуда ни возьмись вопрос: «Ты мне всё говоришь про девочек. А как дети появляются у мальчиков?». Вот тогда я и поняла, из-за чего он ко мне пришел. Никак, говорю. И думать забудь. А он мне: «Почему это? Целоваться же можно!», - она замолчала, качнула головой — Эйс, я и раньше замечала, как ты на него смотришь, но как-то не придавала этому значения. Ну, играют в братьев, ну, заботятся друг о друге. А сейчас всё понимаю. Только и ты пойми, он же совсем ребёнок. Ему всё интересно и ново, но он не осознаёт, что делает. Он как обезьянка повторяет всё за другими, впитывает. Эйс, он ребёнок, глупый маленький ребёнок. Он ничего не понимает. Он просто боится, что ты от него отвернёшься.
Я зажмурил глаза, криво усмехнулся:
-Я знаю, - кивнул я, - Знаю я это всё...
-Эйс, - я впервые видел такое сочувствие на её лице — Ты же понимаешь, что это губит и твою жизнь. Если хочешь, я поговорю с Гарпом, он заберёт отсюда Луффи и...
-Нет! - это прозвучало слишком жалко. Я ненавидел себя за эту слабость.
-Ладно, - кивнула она, вставая со стула — Ты уже вырос и сам отвечаешь за свои поступки.
Если бы мои поступки заслуживали такого доверия...
Уже у двери, словно забыв о чём-то, она остановилась и добавила:
-И помни о том, что я тебе сказала.
А потом ко мне в комнату ворвался Луффи. Он издал боевой клич и свалился рядом со мной на кровать, уткнулся носом мне в плечо, обхватил руками. И молчал. Я молчал тоже, перебирая пальцами его непослушные жесткие волосы. Сколько прошло времени, я не знал. Нам так уютно было лежать вместе, молчать о чём-то общем, только нашем с ним.
Луффи поднял голову, посмотрел на меня и, неожиданно, заговорил.
-Я тогда подумал... что умирать без тебя — это очень грустно. Я не хочу так умирать — без тебя.
-Дурак, - покачал я головой — Тебе рано умирать. Тебе вообще нельзя умирать, ты знаешь?
Он кивнул, улыбнулся.
-Знаю! - и зажмурился — Сначала нужно стать Королём пиратов.
Я рассмеялся, посмотрел в окно. Солнце светило мягко, уютно, по-домашнему, на деревьях зеленели светлые, неокрепшие листья. А рядом со мной лежал Луффи, сопел в плечо, говорил глупости. И что есть счастье, если не эти мгновенья? Зачем мне нужен океан, слава, весь мир? Если весь мир и так принадлежит мне, когда он рядом, когда мы так близко...
Но я сразу одёрнул себя. Не будет так никогда. Потому что я дал слово сначала себе, а потом Дадан.
И потому что мечты — это жизнь.
А дальше... дальше он нёс какую-то невозможную ахинею про то, что видел огрооомного быка, и что пытался зажарить, но бык убежал. И что Дадан испекла ооооочень вкусный пирог, который, увы, был не очень большой, и он его съел. И теперь хочет ещё, а Дадан, такая вот стерва, не хочет больше готовить. А ещё она не пускала его сюда, и, поэтому, она стерва вдвойне.
Я смеялся, называл его ребёнком, ерошил непослушные волосы.
Так, незаметно, пролетел день. Дадан за ухо утащила Луффи в его комнату. И мир резко поменял свои ориентиры. И даже страшно стало от того, как быстро солнце, тепло, лёгкость... всё переменилось, начало вызывать отвращение. Ночь до боли обострила сознание, и то, что днём казалось неважным, вдруг предстало передо мной в ином свете. Я вспоминал разговор с Дадан, и стало так невозможно стыдно, так гадко, мерзко... Я вспоминал, как лёгкое, невесомое дыхание Луффи качалось моего плеча, как каждая клеточка моего тела содрогалась от нежности и счастья... и сейчас это вовсе не казалось мне таким невинным, ничего не значащим. Я снова использовал его, снова нарушил своё обещание. Таких, как я нужно убивать. Раз и навсегда.
У меня разболелась голова, плечо пульсировало болью. Но это было платой, платой за Луффи, за всю ту грязь, которая была во мне. Малой платой, слишком малой платой...
Я посмотрел в окно. Серебряный серб месяца висел, зацепившись за кривую коричневую тучу. В голове мерно стучало, мир дышал болью. А потом месяц свалился с тучи, свалился прямо ко мне в окно, разбивая стекло, вонзая свой острый, заточенный конец мне в плечо, разрывая плотные полоски бинта. Я вскрикнул, но тут же сжал зубы. Боль лавовой волной разлилась по телу, откликнулась каждой клеткой, каждой молекулой. Хлынула кровь, заливая белые простыни. И я зажимал плечо ладонью, боясь, почему-то, скорее, за простыни, чем за свою руку.
А месяц исчез. Исчезло небо. Ветер рванул из кромешной тьмы, поднимая вихрь из крошева разбитого стекла. Я задыхался, вдыхая мелкую стеклянную пыль, режущую, стирающую лёгкие в кровь. Я кашлял. Кровь была повсюду — на руках, на губах, на простынях. Мир давно потерял краски и очертания. Меня то бросало в жар, то, наоборот, колотило от холода. Я лежал, боясь пошевелиться. Любое движение отдавало болью во всём теле.
Этой ночью мне виделись странные виденья: давно умершая мать, молодая, румяная (я не помнил, как она выглядела, но почему-то был уверен, что это она). Она смеялась и грозила мне пальцем. А потом она замерла, вздрогнула и закричала. Я не понимал, что происходит, и почему она кричит. Но потом её лицо стало желтеть, покрываться струпьями. От рук отпадали куски трупного мяса. Она гнила заживо. Но ни это было самым ужасным. Она кричала, но её глаза смотрели прямо мне в душу. И я читал в них лишь одно: «Это из-за тебя. Видишь, я умираю из-за тебя. Тебя не должно быть на этом свете...»
«... если бы у него и был ребёнок, то лучше бы он подох...»
«Таких, как я, нужно убивать. Раз и навсегда...»
Мир кричал тысячей голосов. Голова трещала по швам, тело горело...
-Эйс... - отражалось от разбитого стекла.
-Эйс... - завывал ветер, вгрызаясь мне в горло.
-Эйс! - ревел окровавленный месяц.
-Эйс... - прошептал тихий голос.
И я потянулся за этим голосом, я словно схватился за незримую нить, рванул наверх. Голос не умолкал, звал меня. И тем легче было следовать за ним...
Я открыл глаза и увидел Луффи. Он сидел на моей кровати, держал меня за руку, гладил пальцами ладонь. И повторял моё имя.
-Луффи... - ответил я на выдохе. Он вздрогнул, отпустил мою руку.
-Ты кричал во сне, - начал он — И у тебя был жар...
Я кивнул, почувствовав на лбу влажную повязку.
-Прости, что разбудил.
-Ничего, - он сложил ноги по-турецки, опустил голову — Это всё равно я виноват.
Виноват был, конечно, он. Но столько грусти было в его позе, что мне стало как-то совестно.
-Прекрати, ты поступил благородно, - на самом деле, я считал, что поступил он попросту безрассудно, но нужно было его утешить — И вообще, какого лешего тебя потянуло в город, да ещё тогда, когда туда нагрянули пираты?
Он опустил голову ещё ниже и непроизвольно дотронулся до чёлки. Я знал этот жест, обычно так он натягивал на лоб свою соломенную шляпу, когда волновался.
-Луффи?
Он скрестил руки на груди, словно защищаясь, и ответил:
-Я искал тебе подарок.
-Какой ещё подарок? - смутно вспомнился диалог двух пьяных горожан, о том, что день и вправду необычный — Что за день-то был вообще?
-День Радуги.
-Что?!
Он вскочил с кровати, шагнул к двери. Я схватил его за руку. Резкое движение отдало болью в плече.
-Подожди...
Он остановился.
День Радуги отмечали в нашем городе каждый год. Праздновали в первое воскресенье апреля. Это был один из самых трогательных, красивых праздников: дома украшались разноцветными лентами, над крышами вывешивали длинные нарисованные радуги. У этого праздника ещё была какая-то предыстория. Я плохо помню... кажется, что-то о том, что небо любило землю и земля небо тоже. И никак они не могли встретиться. И тогда боги придумали радугу — небу досталась её красная часть — словно маленький кусочек земли. А земле — фиолетовая. Но это не то, чтобы очень важно. Важно то, что из-за этой легенды день Радуги считают днём влюблённых. Днём, когда принято дарить своим возлюбленным подарки, признаваться в любви.
Луффи остановился. Развернулся ко мне лицом. Пару секунд мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать. А потом в его глазах отразилось его следующее движение. Он кинулся ко мне, прижался лбом ко лбу, дотронулся губами до моих губ, прикусил зубами... он явно не особенно понимал, что нужно делать, но это сводило меня с ума. На пару мгновений я, кажется, совершенно выпал из этой реальности, даже запустил пальцы в его лохматые волосы, провёл языком по губе. Но тут же щёлкнуло в голове: «Прекрати!». И я дёрнулся в бок, оттолкнул его.
-Что ты творишь, дурак! Нельзя так делать! Нельзя, понимаешь?!
Он смотрел на меня каким-то диким взглядом.
-Тебе говорила Дадан... она же говорила тебе, что так нельзя! Говорила?!
Он нахмурился, сел на пол.
-Говорила. Вы мне много всего говорили. Ты сказал, что когда мне захочется сделать это самому, мне можно будет это сделать. Так я хочу! Дадан сказала, что так делать нельзя. Но ты так сделал. И я не понимаю, почему можно целовать девочку, но нельзя целовать тебя. Мне не хочется целовать девочек. Мне хочется целовать тебя!
-Луффи... - я вздохнул, не зная, что ответить. В голове царил хаос.
-Дадан сказала, что целуют по любви. И ты меня поцеловал. Но тебе не нравится, когда я целую тебя. Я ничего не понимаю!
Он опустил голову, обхватил руками колени. Когда он снова заговорил, голос его изменился.
-Я делаю что-то не так? Научи меня. Я не понимаю... ничего не понимаю. Почему ты так себя ведёшь? - он вскинул лицо вверх, подтянул рукава пижамы каким-то нервным, ломаным жестом — Я не знаю, что это такое... мне постоянно хочется быть рядом с тобой. Мне хочется держать тебя за руку, мне хочется тебя обнимать. У меня что-то вот тут, - он показал на грудь — Что-то тянет к тебе. Я не знаю, почему.
Я ненавидел этот мир. Ненавидел всю жизнь. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Чего я желал? Чего я добивался?
-Луффи, послушай, - я тщательно подбирал слова — Запомни, пожалуйста. Я тебя люблю, - мой голос всё-таки дрогнул, как ни старался я сдержать эмоции. Он вскинулся, посмотрел на меня своими огромными глазами. В них отражалась надежда. Я закусил губу. Какая к чёрту разница, кто есть кто?! Какая разница миру, чёртову миру до нас? Это же наша жизнь, это наша жизнь, мы можем делать всё, что хотим. И нам плевать на других, верно?
«Он же совсем ребёнок. Ему всё интересно и ново, но он не осознаёт, что делает. Он как обезьянка повторяет всё за другими, впитывает...» - вспомнились слова Дадан.
«Это мне плевать... я не имею права...»
-Луффи... только это не важно. Так нельзя. Так придумано до нас, так устроено всё. Я ненормальный. А ты не должен повторять за мной.
Он хотел было что-то сказать, но я перебил его.
-Если ты боишься, что я теперь буду относиться к тебе как-то по-другому... я не буду. Всё будет так же. Мы просто забудем об этом...
-Нет! - закричал он, вскакивая с пола — Не забудем! Ничего мы не забудем!
-Да ты даже не понимаешь! - я чуть было тоже не сорвался на крик — Ты, маленький дурак, не понимаешь своими резиновыми мозгами, что таких ненавидят, таких презирают, от таких отворачиваются друзья...
-У меня нет друзей. И у тебя их нет. Я стану пиратом, и ты станешь пиратом. Пиратов итак презирают и ненавидят, и мне плевать, за что меня будут презирать!
Он посмотрел на меня с вызовом. Он был, словно несгибаемый прут стали, в его глазах читалась только решимость, ничего кроме.
-Хватит считать меня маленьким! Я не маленький. И я не повторяю за тобой.
Я выдохнул. Всё вертелось, крутилось...
«Он же говорит правду», - подумал я - «Всё ведь действительно так...»
-Что это здесь творится?! - раздался громкий голос старухи. Луффи вздрогнул, попятился. Дверь распахнулась, на пороге стояла Дадан. Волосы были закручены полотенцем, нелепо смотрелся на ней старый розовый халат — Какого чёрта вы, два маленьких спиногрыза, орёте всю ночь?! Сейчас отправитесь на свою свалку! - она замолчала, посмотрела на Луффи — Марш в кровать!
Дадан схватила его за руку и потащила из комнаты. Он упирался, что-то кричал. Но впервые в жизни я был рад тому, что он ушел. Этот разговор был... слишком тяжелым. Больше всего на свете я боялся сорваться.
«Ты думаешь только о себе», - мелькнула предательская мысль - «Представь, что же чувствует он. Он влюбился в тебя, не стоит отрицать. И ему очень плохо».
«Это неправда. Он попросту сам всё придумал».
«О, нет. Разве ты не заметил, как бойко он отбивал все твои слабые аргументы? Разве не заметил, как он был уверен в своих словах? Подумай, может быть, ты поступаешь неправильно...»
«Я поступаю правильно. Я не хочу ломать ему жизнь. Я...»
«А может быть, уже сломал? И просто лишаешь счастья вас обоих?»
Думать об этом было невыносимо. Думать о чём-либо другом было невозможно. Снова разболелось плечо, заныли виски. Я провалился в липкий, беспокойный сон.
Кажется, Дадан слышала обрывок нашего разговора, поэтому запретила Луффи заходить ко мне в комнату. Сказала даже, что позвонила Гарпу и попросила забрать его отсюда, но дед, как всегда, отказался.
Эти дни превратились в какую-то бесконечную тоску. За окном барабанил дождь, ныло плечо. Три раза в день Дадан приносила мне еду. Мы говорили о каких-то бессмысленных вещах. Говорили недолго. Как-то не было интереса. Так я лежал в кровати дни напролёт. И думал, думал, думал... думал, прислонившись лбом к стенке, зная, что там, с другой стороны сидит Луффи, шатается по комнате, спит по ночам так близко от меня. И, может быть, тоже думает, думает, думает... думает обо мне. И это придавало сил.
А потом я спросил у Дадан, как ей удаётся так долго удерживать Луффи взаперти. А она ответила, усмехнувшись: «С чего ты решил, что он вообще здесь?». И это было ударом ниже пояса.
Я понял, что начинаю сходить с ума. Мне постоянно чудился его голос, казалось, что там, за стенкой, он зовёт меня.
Я уже не мог думать ни о чём, кроме него. Мне казалось, что увидеть, только увидеть его — и этого будет достаточно, чтобы прожить ещё неделю... всего лишь один взгляд...
Я не знал, сколько я проторчу здесь. Плечо всё ещё кровоточило, каждое движенье отдавало болью. Всё сливалось в какой-то бесконечный кошмар. Без конца и начала.
А однажды утром ко мне пришла та самая девчонка. Та самая, которую полез спасать мой неугомонный брат.
-Привет, - сказала она, ставя передо мной корзину с фруктами — Меня зовут Кетти, будем знакомы. Ты Эйс, я знаю.
-Кажется, я не представлялся, - задумчиво ответил я.
-Да... - отмахнулась она — Я просто была вчера вечером у Луффи...
-Где?! - переспросил я, не веря.
-У Луффи, - кивнула она — Он живёт у подруги Дадан—сан, у Санад—сан, она тренирует его с утра до ночи.
Вот, значит, как они его закрутили...
-Он сказал, что ты ранен, а я учусь на доктора, - она вытащила из пакета аптечку — Разрешишь?
Я никогда не доверял малознакомым людям. И этой девке я не доверял. Но мне нужно было вылечиться как можно быстрее, и я, с неохотой, кивнул.
Она слушала меня, разматывала бинты, обрабатывала рану какой-то серой жидкостью, а потом в ужасе воскликнула:
-Да вы же даже пулю не вытащили!
Мне было всё равно — есть пуля, нет. Я бы и с ней пожил, разницы-то.
Кетти вколола мне какую-то дрянь, после которой я вовсе перестал чувствовать своё плечо, пинцетом подцепила пулю, дёрнула на себя. Пошла кровь. Кажется, она выдернула немало моего мяса.
Потом она снова что-то сыпала, колола, вертела, забинтовывала. Только спустя пару часов она выдохнула:
-Пока всё.
Собралась уходить...
-Он ничего не передавал? - вырвалось непроизвольно.
-Он... - она задумалась — Кажется, просил сказать, что очень скучает. А так — ничего важного.
Знала бы ты, насколько важны для меня эти его слова.
-Спасибо, - сказал я, улыбнувшись — Если увидишь его ещё раз... передай, пожалуйста, что я тоже скучаю. Очень. Только не забудь. Это важно.
-Хорошо, - она улыбнулась в ответ — Я зайду к тебе завтра и передам, что ответил он. И снова обработаю твоё плечо.
-Договорились, - кивнул я — До завтра, почтальон.
-До завтра! - ответила она.
Так началась наша с Луффи телеграфная связь. Ничего важного мы друг другу не передавали. Просто мне было легче от того, что каждый новый день приносил мне новые глупые истории о нём.
Кетти была неплохим доктором, и вскоре я смог уже ходить по комнате, пусть и не долго, превозмогая боль, но всё же. Дадан расхваливала её постоянно, кажется, имея с ней тайный сговор. То, что Кетти пыталась меня кадрить, было очевидно, но это забавляло, не более.
-Мой отец был пиратом, - сказала мне как-то она — Он был сильным-при-сильным! И я тоже, может быть, стану пираткой. Ну, если получится, конечно.
И я задумался над тем, что доктор-то мне в команду пригодится...
Шло время, плечо уже почти зажило, и я решил вернуться на свалку. Дадан пожала плечами и сказала, что больно надо кормить взрослого оболтуса.
Дожди закончились, и я шагал по сухой земле, радуясь весеннему солнцу. Было уже почти тепло, только холодный ветер изредка забирался под куртку.
На свалке ничего не изменилось, всё так же горы мусора были разбросаны повсюду, то тут, то там сновали жирные крысы, пыль мешалась с ошмётками падали.
Я зашел в дом. И тут ничего не изменилось. Разве что пол покрылся пылью. Я сел на кровать, скрипнули пружины. Нужно было найти какую-нибудь еду. Кажется, оставалась ещё картошка… почистить, сварить. Пристрелить какого-нибудь быка, и неделю не думать о еде…
«Зачем?» – подумалось тут же. Есть не хотелось совершенно.
Я разулся и лёг на кровать, закинул руки за голову. Всё было непонятно, неясно. «Дадан решила растащить нас по разным концам города? Навсегда? Но… это же невозможно. «Навсегда» - это же бесконечность. Это же не неделя и не месяц. Это всегда. Это значит жить так всегда…
Невозможно.
С другой стороны, она права. Это итак зашло слишком далеко. Но…
Какая разница? Тут, на свалке… какая разница, кто, с кем, зачем… и если, если… ему так же, как и мне, так же плохо, так же невыносимо, это значит, что неважно, всё неважно. Тем более, осталось пол года, и я отправлюсь на Гранд лайн… почему бы не прожить эти пол года так, как мы оба хотим? А потом… потом, на Гранд лайне никто об этом не узнает. Потому что мы будем встречаться лишь изредка. Потому что…
Это безумие, Эйс.»
Я посмотрел на часы. Было без четверти десять. И я загадал о невозможном: если Луффи придёт до завтра, придёт до двенадцати, просто окажется здесь неведомым образом – всё будет. А если нет… то значит, верно решила Дадан.
Я встал с кровати, подошел к тумбочке, нащупал рукав своего свитера, дёрнул. На пол посыпались майки, носки. А вслед за ними выпала потёртая шерстяная кофта Луффи. Огромная, безразмерная, просто безобразная. Но я, почему-то, сложил свой свитер обратно, запихнул майки и носки. И надел эту кофту, закатал рукава, как закатывал их Луффи, подтянул плечи. Она была безумно большой даже мне. И безумно жаркой.
А потом я почему-то снова лёг на кровать. Но не на свою, а на соседнюю. И долго лежал, обняв подушку руками. Вспоминал, как же здорово мы жили раньше.
А за окном снова начался дождь. Я вскользь подумал, что по размытой тропинке сюда и вовсе никак не попадёшь. Но разве кто-то собирался приходить ко мне?
Я лежал так бесконечно долго. Смотрел в окно, на столбы серой пыли. Выл ветер, кружились обрывки бумаги, закрывая от меня звёзды. Я закрыл глаза и заснул. И проспал до утра.
Когда я проснулся, солнце висело уже высоко в небе. Я потянулся, зевнул, встал с кровати. Вспомнил свои вчерашние мысли, которые казались теперь глупыми и безнадежными, покачал головой. Конечно же, Дадан была права. Всё было правильно.
И тут, как в сказке, распахнулась дверь. На пороге стоял взлохмаченный Луффи и улыбался от уха до уха. Так, как умеет лишь он.
-С добрым утром! – закричал он, кидаясь мне на шею – Ты такой смешной, когда спишь!
Я вцепился в него, словно не веря, что он настоящий.
-Ты когда пришел? – спросил я ошарашено.
-Вчера, - ответил Луффи – Часов в одиннадцать. Смотрю – ты спишь. Ну, я не стал будить.
-Твою мать… - пробормотал я — Слушай, так не бывает...
-А? - он моргнул — Ты о чём? Тебе идёт! - он указал на кофту и снова улыбнулся.
-О... - мне стало даже немного стыдно — Как ты сюда попал? Был такой дождь... и как ты узнал, что я здесь?
-Ммм... - он, будто задумавшись, закатил глаза — Ну, ко мне зашла Кетти. А до этого она зашла к Дадан, и узнала, что ты ушел. А потом я устроил побег! - его глаза светились от счастья — Я пробил бетонную стенку и убежал. Но за мной гналась старуха Санад, и я схватился за вертолёт, который летел в небе. И полетел! Правда, вертолёт потом упал... но я раздулся, и он упал мне на живот, и спружинил. Так что никто не умер. Но мы были уже далеко! А потом я пошел сюда. И дождь начался, когда я уже подходил. И ту дорожку, с которой я бы свалился во время дождя, я тогда уже прошел!
-Вот оно как, - улыбнулся я, перебирая его волосы - Расскажи что-нибудь ещё?
Он начал болтать о какой-то ерунде, мне было не важно, о чём. Важно было только то, что он стоял рядом, что он был тут, со мной, настоящий, такой румяный, улыбающийся... боже, что это за улыбка. От уха до уха, во весь рот...
-Эйс! Мы так давно не устраивали наших соревнований. Как твоё плечо? Может, подерёмся?
-Давай, - кивнул я, всё не отпуская его. Луффи вывернулся, схватил меня за руку и побежал вперёд.
-Только, когда я тебя сделаю, не говори, что всё это из-за плеча! - закричал он мне.
-Не дождёшься! - закричал я в ответ и кинулся за ним, держа в руках его удлинившуюся резиновую руку.
Да, он был из тех, кто со временем становится только сильнее. Но не сильнее меня, конечно. И я, конечно, победил. А потом мы сидели на траве, обжаривая подстреленную птицу, и смеялись из-за чего-то.
-Эйс, - сказал Луффи, вытаскивая из кармана какой-то свёрток — Гляди, что я стащил у Санад!
Я взял свёрток, развернул и не поверил своим глазам:
-Это же карта Гранд Лайна!
-Ага, - кивнул мой глупый брат, улыбаясь — Она лежала у неё в тумбочке, а я стащил!
Мы разложили карту на траве и легли около неё, подперев головы руками. Так приятно было лежать рядом, чуть касаясь друг друга плечами.
-Ничего не понимаю, - фыркнул Луффи капризно.
Я вздохнул, обернулся:
-Смотри, мы вот тут — я указал пальцем в правый верхний угол — А вот это — на тонкую голубую полоску — Гранд лайн.
-Так близко? - удивился Луффи.
-Это только кажется, что близко, - терпеливо ответил я — А на самом деле, очень далеко. Просто карта маленькая. Понимаешь?
Он кивнул, как-то странно глядя на меня.
-Что такое? - я обернулся, и у меня перехватило дыхание. Глаза в глаза, невозможно близко...
-Поцелуй меня, - попросил Луффи каким-то охрипшим голосом. И я не мог не подчиниться.
Я повалил его на спину, навис сверху. Он смотрел спокойно, выжидающе. Я нагнулся и прикусил его губу, чуть лизнул, отстранился и, не совладав с собой, схватил его за плечи, прижимая к себе, впился жадным поцелуем. За всё. За эти три недели разлуки, за четыре месяца тоски.
Он вздрогнул, но не отстранился, наоборот, ещё ближе прижался ко мне, обнял руками за шею, скользнул языком мне в рот, томно вздохнул.
Боже, он сводил с ума, вышибая остатки здравого смысла. Он коленями обхватил меня за бёдра, прижимаясь всем телом, зарылся рукой в моих волосах. Я, не отдавая себе отчёта, начал ласкать руками его бёдра, забрался под кофту, гладя горячую кожу, обхватил сосок, прижал. Луффи вздохнул чуть глубже, неосознанно прикусывая мою губу. И я понял, что у меня начинает вставать. Это подействовало на меня отрезвляюще, я отстранился от него, глубоко дыша.
Луффи смотрел на меня широко распахнутыми глазами, его дыхание тоже сбилось, на щеках играл лёгкий румянец. И я в жизни не видел ничего более сексуального, чем он в этот момент.
-Эйс, это было... - прошептал он опухшими губами — Офигенно...
Я улыбнулся уголками губ, лёг на траву рядом с ним. Луффи пододвинулся, устраиваясь головой у меня на груди. Так мы лежали, пол дня, наверное. И это был первый раз в жизни, когда Луффи напрочь забыл о догорающем на костре обеде.
А потом была ночь. И Луффи залез ко мне под одеяло, свернулся клубочком и сказал, что не может заснуть один. Так мы и уснули. Вместе.
С этого дня всё изменилось. Как-то неожиданно стёрлись все запреты, всё, старательно сдерживаемое, старательно скрываемое, стало вдруг важным, необходимым.
Я изучал его и удивлялся тому, как много всего о нём я ещё не знаю. С утра, только проснувшись, Луффи первым делом хватает с тумбочки шляпу. А когда улыбается, то непременно щурится. Когда кидается мне на шею, то непроизвольно сначала растягивает руки, а потом уже обнимает сам.
А ещё, когда он целует меня, то смотрит прямо в глаза...
Боже, всё это было настолько невероятно, настолько невозможно, но так... хорошо. Мы могли часами лежать на кровати и целоваться. Целовать бесконечно долго: губы, шею, руки, плечи... это было больше, чем счастье. Это было лучше, чем чудо. И я не жалел ни о чём.
-Луффи, - сказал я ему однажды, сидя в тени клёна — Об этом не должен знать никто. Совсем никто, понимаешь?
Он кивнул, но тут же нахмурился:
-Даже Дадан?
-Особенно Дадан, - вздохнул я.
-Даже дед?
-Тем более дед.
Оставалось надеяться, что он запомнит этот разговор.
-Эйс, - сказал Луффи, залезая мне на колени — У тебя новая веснушка, ты заметил?
Ох уж эти мои веснушки... я их просто ненавидел. Каждую весну они осыпали все щёки, это было отвратительно. Может, кто-то и считал это милым, но как по мне, так милыми веснушки могли сделать только девочек. Да и с этим можно поспорить. А для будущего пирата веснушки — просто несуразно.
Я нахмурился и отвернулся.
-Зря ты так их не любишь, - он надвинул шляпу на нос — Мне очень нравится их целовать.
-Почему? - засмеялся я, борясь с румянцем.
-Они такие классные! - ответил Луффи, дотрагиваясь губами до каждой поочерёдно.
И снова: объятья, поцелуи. В реальность нас вернуло только удивлённое:
-Эйс?! Луффи?!!
Я вскочил. Луффи буквально слетел с моих колен, но сразу же встал рядом, закинув руку за голову. Перед нами стояла Кетти. И вид у неё был, мягко скажем, пораженный.
-Вашу мать... - пробормотала она — Вот это вы даёте...
Я растерялся, не зная, что сказать. Какого чёрта вообще принесло эту девку?
-Кетти! - радостно улыбнулся Луффи — Как хорошо, что ты всё-таки пришла к нам в гости! Пойдём, выпьешь с нами чаю.
Да, чай для неё был бы не лишним.
Пока она отходила от потрясения, я ругал себя всеми известными и не известными словами. Каким же нужно было быть придурком, чтобы настолько потерять бдительность?
-Как дела? - спросил Луффи, когда мы втроём сели за стол — Как там твоя учёба?
-Нормально... - пробормотала Кетти, аккуратно отхлёбывая из чашки с горячим чаем — У вас, я вижу, тоже дела неплохо...
-Да, - кивнул мой глупый брат — У нас всё очень круто!
Она зажмурилась, скрестила руки на груди:
-Ничего не понимаю... Как такое могло произойти?
Я вздохнул и честно ответил:
-Не знаю. Но если ты хоть кому-то об этом скажешь...
-Нет-нет! - быстро перебила меня девчонка — Я буду молчать... тем более... я обязана вам жизнью.
Да, это было на руку.
-Просто... - она взяла чашку в руки — Ты, Эйс, мне нравился. И... я этого никак не ожидала.
Обстановку, как всегда, разрядил Луффи, сказав своё коронное:
-Что-то кушать хочется... а то я скоро лопну от чая!
И я, с облегчением, отправился за едой. Когда я вернулся, Кетти уже была весела и, кажется, забыла наш недавний разговор. Она спрашивала о моём плече, о ссадинах, о том, как же мы живём тут одни и не боимся. И даже не подала вида, когда Луффи залез ко мне на колени и положил голову на плечо.
С тех пор она часто стала к нам приходить, принося с собой то пирожки с картошкой, то какие-нибудь пироженые собственного приготовления. В ней меня раздражали только две вещи: она вечно появлялась абсолютно не вовремя и очень любила командовать. Так, например, заметив карту Гранд Лайна в руках моего глупого брата, Кетти посмотрела на нас пристально и приказала: выкладывайте.
Пришлось «выложить» от начала и до конца. Про мечту стать пиратами, про ван пис, который кто-нибудь из нас непременно найдёт, про то, что денег мы наворовали уже порядком...
-А как же вы будете путешествовать порознь? - удивилась Кетти — Вы же... так привязаны друг к другу...
Я пытался об этом не думать. Когда предстоит что-то важное и, да, пускай даже, страшное, то пытаешься как-то не думать об этом. Но вопрос был поставлен ребром.
-А? - Луффи зевнул, облокотившись на меня подбородком — Мы же встретимся на Гранд Лайне, ты чего! А целовать Эйса на Гранд Лайне гораздо круче, чем здесь.
-С чего это ты решил? - спросил я, рассмеявшись.
-Это же ясно: ты будешь плавать на корабле, то есть всё время будешь на солнце, а значит, у тебя появится ещё больше веснушек!
Тут уже рассмеялась и Кетти.
-Вы такие дураки, - сказала она, улыбнувшись — Но у вас нет команд, верно?
Мы синхронно кивнули. Я уже понимал, к чему она клонит.
-Значит вам понадобится судовой врач! Эйс, ты не против взять меня с собой?
-Посмотрим, - ответил я — Ты не умеешь драться. Тебя прибьют первом же острове.
-Я научусь! - обрадовалась Кетти, кидаясь обнимать нас обоих -Луффи, ты не обиделся, что я отправлюсь не с тобой?
-Не-а! - улыбнулся он широко — Не переживай, у меня в запасе ещё три года!
Таким образом, она стала моим судовым врачом. Кетти нашла какого-то дедка, который в своё время был, оказывается, пиратом и стала брать у него уроки борьбы. Теперь эта девка постоянно таскала с собой пристёгнутые к поясу пистолеты, карманный нож и кастеты. Мало того, она отстригла свои длинные светлые хвосты, сменила юбки на джинсовые шорты и проколола ухо пять раз.
-Ты думаешь, что это сильно тебе поможет? - спросил я как-то, с сарказмом.
Она окинула меня недоброжелательным взглядом с ног до головы и ответила, что пираты должны выделяться из массы. Я был с ней не очень-то согласен, но спорить не было смысла.
Я всё так же тренировал Луффи каждый день.
Как-то, после очередного боя, мы лежали на берегу моря друг напротив друга. Приближалось лето, вода потеплела, песок, и вовсе, казался горячим. Пятки приятно щекотал прибой. Луффи улыбался, глядя мне в глаза.
-Пообещай мне, что не будешь скучать на Гранд Лайне, - попросил он, касаясь лбом моего лба.
-Не буду, - кивнул я — И ты не будешь скучать без меня, ладно?
-Хорошо! - его дыхание щекотало губы. Я чуть наклонил голову и поцеловал его. Он словно этого и ждал, вцепился руками в майку, крепко-крепко. С каждым днём он заводил меня всё больше. И я уже понимал — мне мало. Безумно мало наших поцелуев, ласк, объятий. Но ему было всего четырнадцать лет.
Он вообще был таким крошечным, хрупким, невысоким, невозможно худющим (что удивительно, учитывая его аппетит), нескладным, но всё равно таким желанным, загорелым, тёплым. В его возрасте у меня уже вырисовывалась мускулатура, да и сам я был гораздо выше. А он всё такой же — ребёнок ребёнком... и стыдно становится за свои желания.
...он гладил руками мою грудь, целовал в губы, в шею. Дёрнул мою майку вверх, провёл языком по ключицам...
Откуда он знал, что мне нравилось? Как понимал, что когда он делал так, когда прикусывал кожу на моей груди, когда дотрагивался кончиком языка до сосков, дул на них... как он понимал, что это нравилось мне безумно? Он действовал на инстинктах, наверное не осознавая, что именно делает. Всё это было заложено в нём с рождения.
Я подтянул его выше, прикусил мочку уха. Он вздохнул, улыбнулся, чмокнул меня в висок. Я повалил его на песок, расстегнул жилетку, обвёл языком впадинку пупка. Луффи дёрнулся, засмеялся. Но смех его был хриплым, непохожим на обычный. Я подтянулся выше — к губам, скользнул языком в его рот, он обнял меня за шею, но вдруг дёрнулся, вывернулся, отскочил, тяжело дыша. Он смотрел на меня огромными удивлёнными глазами.
-Что случилось? - спросил я настороженно.
Он весь был в песке, растрёпанный, разгорячённый и тяжело дышал.
-Эйс, - пробормотал Луффи — Со мной что-то не так.
-Что такое? - на самом деле, я тогда здорово испугался
-Мне стало очень жарко и странно... и вот, - он показал пальцем на штаны — Он вдруг начал расти...
Когда до меня дошло, что он сказал... я приложил все силы, чтобы не расхохотаться. Уж больно ошарашенно смотрели его глаза.
-Луффи... - начал я аккуратно — Это нормально. Не бойся. С тобой такого ещё ни разу не было?
-Нет... - он покачал головой — А это проходит?
-Да, - кивнул я, чувствуя себя последним идиотом. Одинаково глупо было как предложить помочь ему подрочить, так и объяснять, как это делать самому. Было бы глупо, если бы не...
-Помоги мне, - попросил Луффи.
-Хорошо, - ответил я, не узнавая свой голос. Это я так говорю? Так хрипло, низко...
Я посадил его к себе на колени, аккуратно спустил резинку трусов, дотронулся до маленького возбуждённого члена, чуть сжал, провёл рукой вверх-вниз. Луффи вскрикнул, прижался ко мне затылком. Это чуть не заставило кончить меня самого.
Второй рукой я провёл по его губам, по ключицам, коснулся сосков, каждого поочерёдно. Он прижался губами к моему плечу дёрнулся, неожиданно впился зубами мне в плечо. Я вскрикнул от неожиданности.
Потребовалось немного времени, чтобы довести его до оргазма. Он выгнулся, закричал, не слабо ударившись головой о моё плечо, и излился мне в руку.
Луффи тяжело дышал, прижавшись спиной к моей груди.
-Эйс, - сказал он, отдышавшись — Я и не думал, что это будет так здорово. Даже круче, чем целоваться! - и тут же перевернулся ко мне лицом — А у тебя не вырос? - спросил он серьёзно — Это так круто, ты не представляешь!
У меня «вырос» будь здоров, хоть гвозди заколачивай. Но прежде чем я успел сказать хоть что-то, он улыбнулся какой-то невозможно блядской улыбкой и, неожиданно больно укусив мою нижнюю губу, засунул руку мне в штаны. Я чуть не вскрикнул: от боли в губе, от прикосновения.
-Ого! - закричал Луффи, расстёгивая пуговицы на моих шортах — Да у тебя вырос гораздо больше, чему у меня...
Его маленькая загорелая ручка уверенно обхватила мой член, провела в вниз-вверх, ещё раз, ещё...
-Я всё правильно делаю? - спросил он серьёзно, не останавливаясь.
-Да, - пробормотал я. Это делал Луффи. Мой маленький, глупый Луффи, мой Луффи. Луффи, которого я так давно хочу, на которого я... да, твою мать! дрочил уже пол года.
Я грубо схватил его за плечо, притянул к себе, впился в губы жадным, страстным поцелуем. Он охотно ответил, обняв меня за шею.
После мы, искупавшись в море, лежали на песке, уставшие и довольные. Луффи уткнулся носом мне куда-то в пупок и, кажется, намеревался отрубиться.
-Эй, - окликнул его я, улыбнувшись — Обезьянка моя...
Он рассмеялся, обхватил меня руками.
-Ты меня слушаешь?
Он кивнул, прижимаясь ко мне щекой ещё сильнее.
-То, что мы сейчас делали... это очень интимно, понимаешь? Это значит, что так нельзя делать со всеми подряд. Даже серьёзней, чем с поцелуями.
-Ясно! - раздалось где-то в районе живота — Но с тобой же можно?
-Да, - ответил я, чуть замявшись — Вообще... это делают с девочками...
-У девочек тоже что-то вырастает? - раздался немного удивлённый голос.
Теперь уже я не мог не рассмеяться в голос.
-Знаешь что, Луффи... лучше спи.
Автор: пассивное мороженко и Nireida
Фендом: Ван пис
Дисклеймер: мир и герои мне не принадлежат.
Пейринг: Эйс / Луффи (основной), Эйс / Марко, Зоро / Луффи, Эйс / НЖП
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ОС, возможен ООС, инцест, смерть персонажа.
Жанр: romance, angst
Размер: макси
Размещение: с разрешения автора
Статус: в процессе
читать дальше
Часть первая.
Дело близилось к зиме. Холодало, да ещё Луффи подцепил какую-то дрянь. Пришлось раздобыть ему тёплую шерстяную кофту и огромные синтепоновые штаны. Смотрелся он в этом всём до безобразия несуразно: дутые шаровары были, наверное, раз в пять шире него самого, а потёртая кофта вечно спадала то с одного плеча, то с другого. Так он и ходил, постоянно подтягивая её руками.
Удерживать в постели его было почти невозможно - он начинал кричать, спорить, вырываться. А заставить выпить какую-нибудь таблетку - почти невозможно. "Горько! Невкусно! Не буду! Я уже полностью здоров!" - раздавалось упорное бурчание из-за плотно сжатых зубов. Но приступы кашля и сиплый голос выдавали его сполна.
Он не хотел сидеть дома, рвался помогать, чуть не падая на ходу. Всё это было очень сложно: следить за ним, успевать добыть какую-нибудь еду, запирать его в доме и, возвращаясь, каждый раз обнаруживать сорванный замок. Вздыхать, качать головой и думать с улыбкой: "Он - самое дорогое, что у меня есть".
Я хотел было прекратить наши "ежедневные тренировки" на время болезни, но Луффи опять же упёрся лбом: "Я полностью здоров!" - в очередной раз услышал я. Ну да, оно и видно: шатало его из стороны в сторону не хило. Конечно, наши поединки всё так же заканчивались: 100:0 в мою пользу. Но я очень волновался за здоровье этой малявки. Я, всё же, был старшим братом, а старший брат всегда должен заботиться о младшем.
А потом выпал снег. Белый-белый. Здесь вообще очень редко бывал снег, за все годы, прожитые в этом городе, я видел его от силы пару раз. А Луффи так и вообще не видел. И он, больной, с шарфом через плечо, помчался смотреть на это чудо. И, конечно, незамедлительно получил снежком в глаз. Я, правда, не хотел ставить ему фингал! Просто он в тысяча первый раз нарушил своё обещание не вставать с кровати хотя бы пол часа.
Луффи носился как угорелый, растягивая свои ненормальные конечности, цеплялся за заснеженные ветки, прыгал, как лягушка, словом вёл себя подобно безмозглому маленькому брату, кем он, в общем-то, и являлся. Я не мог лишить его чуда. В тот день мы играли в снежки, лепили снеговиков, смеялись на ветру. И, конечно, к вечеру у Луффи поднялся ужасный жар.
-Эйс, - пробормотал он - Спасибо тебе... - и отрубился. А я всю ночь поил его всякими горькими невкусными лекарствами. Жар понемногу спадал, и я позволил себе задремать на пол часа. А когда проснулся, то понял, что ему снова плохо. Его трясло, колотило, дыхание стало рваным, неспокойным. И я в тысячный раз проклинал себя за глупость. На миг вспыхнуло: "Что, если он умрёт?", но я сразу же гнал такие мысли прочь, потому что он не мог умереть. Просто не мог.
А потом я... я помню всё это поразительно точно. Золотился рассвет, в голове звенела пустота, а передо мной лежал Луффи, горячий, беззащитный. Только мой. Что-то щелкнуло в голове, и я закрыл глаза. А когда открыл снова, то понял, что изменилось всё. Абсолютно.
Меня бросало из угла в угол, я боялся подойти к нему, но в то же время понимал, что нужно что-то сделать, нужно помочь ему выздороветь, нужно приложить холодную повязку ко лбу, нужно дать какое-нибудь лекарство... но когда я подходил к нему... я начинал ощущать такое отвращение к самому себе...
Это казалось адом. Я проклинал тот день, когда я родился, ненавидел себя, боялся за Луффи. Боялся того, что я могу сделать ему.
Мне было без малого шестнадцать. Ему - тринадцать. Он был совсем маленьким, совсем глупым... и у него тоже не было никого кроме меня.
"На этом можно сыграть", - сразу мелькнула мысль.
Я схватился за голову. Это было так мерзко, так отвратительно, так ненормально. Это было ужасно.
Так началось утро, так продолжился день. К вечеру жар спал и Луффи пришел в себя. Он улыбнулся своей глупой широченной улыбкой и сказал, что уж теперь-то непременно здоров, и что, на самом деле, он и вовсе не болел, просто заснул неожиданно.
И вроде всё было так же. Я, кажется, успокоился, даже удивился, как мне вообще могло прийти в голову нечто подобное.
А потом я приготовил ужин. Он сидел за столом в своей ненормальной кофте с открытыми плечами и постоянно подтягивал её. Меня бросило в жар. Я вышел из комнаты под оглушительные крики "Э-э-эйс! Ты куда-а-а-а?!!!", и мне захотелось биться головой об стену. Как после этого я мог называть себя его братом? Как после этого я мог говорить, что забочусь о нём?
А потом потянулись странные бесконечные дни. И всё вокруг стало каким-то совершенно другим. И вообще, с моей головой, наверное, что-то случилось, потому что я стал невозможно нервным, постоянно орал на него, что бы он не сделал. Мы почти перестали разговаривать. Любая попытка Луффи наладить общий язык была с треском разгромлена мной. Потому что я до ужаса боялся себя.
Луффи как-то поник, стал гораздо тише. Я проклинал себя, но не знал, что делать.
-Ты меня, правда, ненавидишь? - спросил он как-то. Его шляпа грустно съехала на бок, закрывая огромные карие глаза - Я просто не могу так больше.
И мне стало в сотни раз хуже.
-Ты что, Луффи. Как же я могу тебя ненавидеть? - пришлось вымученно улыбнуться - Как я могу ненавидеть своего младшего брата?
-Тогда что случилось? - он решительно посмотрел мне в глаза. Я растерялся, не зная, что ответить.
-Всё в порядке.
-Неправда!
Ну конечно, неправда. Какое уж тут "в порядке"...
-Но если ты не хочешь сейчас об этом говорить, ты можешь сказать потом, - он улыбнулся от уха до уха - Главное, что ты меня не ненавидишь!
Да, при всей его глупости он умел поразительно тонко чувствовать людей. Это было какое-то интуитивное знание. Ему не надо было вникать, понимать. Он словно сам ощущал то, что происходит с другими.
И я улыбнулся ему в ответ.
Этим вечером мы сидели и пили чай, болтали обо всём на свете. Ну, вернее, как обычно, только о пиратском будущем.
-Когда я стану Королём пиратов, ты станешь братом самого крутого парня на свете, здорово, правда? - Луффи гордо натянул свою шляпу на нос.
-Не дождёшься, - парировал я - Королём пиратов не может быть такой слабак как ты. Тем более, им стану я. Ясно?
-Я вырасту и стану си-и-ильным!!! - завопил он, колотя кулаками по столу - И я найду Ван пис первым!!!
-Посмотрим, посмотрим, - нужно было срочно сменить тему, пока он не разгромил стол - Как ты думаешь, что такое Ван пис?
-Эйс, ты чего? - удивился Луффи - Ты не знаешь, что это такое?
-Я не о том, просто... как ты думаешь, что это - сокровища, или что-то другое?
Луффи не на шутку задумался, и мне уже стало страшно за его не привыкшие к таким нагрузкам мозги.
-Я не знаю. Но надеюсь, что там сто тысяч миллионов тонн еды! - закричал он с горящими глазами.
Да, этого и стоило ожидать...
-А ты как думаешь, Эйс?
-Мне кажется, - осторожно начал я - Что это просто предмет, исполняющий желанья.
-Все?! - удивился Луффи.
-Нет, конечно, нет. Только самые заветные. Может быть, даже, одно.
-Ну тогда бы я всё равно пожелал сто тысяч миллионов тонн еды!!! - ответил мой вовсе непредсказуемый брат.
Это был замечательный вечер. И даже идиотская тема, поднятая Луффи, его не испортила.
-Когда я стану Королём пиратов я, наверное, женюсь. И ты женишься. Давай женимся на сёстрах?
Я поперхнулся чаем.
-Не рано ли ты об этом задумался?
-Нет, - он резво замотал головой - Я просто подумал, что так было бы удобнее. Мы бы жили все вместе и не ссорились!
-Вместе?
-Ну, конечно. Или ты не хочешь жить со мной?!
-Это называется шведской семьёй, - попытался отшутиться я, но тут же понял, что сморозил.
-А? - вытянул шею мой глупый брат - Шведская? Надо будет запомнить.
-Боюсь, твоя жена этого не оценит, - пробормотал я в кружку с чаем.
И снова потекли липкие, похожие друг на друга дни. Я всё чаще задумывался о том, что до семнадцати мне остался всего лишь год, а значит, через год я отправлюсь в море... но тут же я вспоминал о Луффи, о котором я, в общем-то, и не забывал. Я думал о том, что же будет здесь с ним одним и... как же я смогу жить, не видя его каждый день? И чёрт его знает, в какие неприятности он может влипнуть, и кто же его из них вытащит, если не я?
Чувства к нему уже стали чем-то от меня не отделимым. И хоть я всё так же ненавидел себя за них, понемногу смирялся со своим проклятьем. В конце концов, только я был виноват в том, что произошло. И только мне от этого стало хуже. А значит всё честно. Всё правильно.
А потом наступило первое января, а вместе с ним и мой День рождения. Луффи всегда говорил, что мне ужасно с этим не повезло, потому что у него целых два праздника, а у меня один. Но потом он вспоминал, что мой День рождения для него тоже, в общем-то, праздник и затыкался.
А я, на самом деле, не думал, что что-то теряю. Просто... Новый год - это такой общий праздник, который для всех и не для кого, и все радуются, смеются. И мне кажется, что весь мир радуется, что я родился. Радуется один единственный день, не зная, не ведая о том, кто я такой на самом деле.
Мы, конечно, не пошли в храм, бой колоколов был слышен и здесь. Когда колокол пробил сто восьмой раз, мы засмеялись. И это вышло так непринуждённо, так свободно. Мы смотрели друг другу в глаза и смеялись. И я чувствовал кожей, как уходит всё плохое, словно грязь, стекая с меня, оставляя свет, чистоту. Я чувствовал это и смотрел в его глаза, и понимал что вот он, мой свет, моё счастье, солнце пучеглазое, смеётся вместе со мной. И мне показалось, что я прощён за всё, что всё хорошо, и всё должно быть именно так. Он смотрел мне в глаза и смеялся. И я его поцеловал.
Честно говоря, это был мой первый поцелуй, что уж говорить о Луффи. Я просто на пару секунд прижался губами к его губам, но и этого было достаточно, чтобы понять, что я совершил. Чтобы разрушить все мои убеждения и обещания, данные самому себе.
Я отпрянул назад, с ужасом глядя на него.
У Луффи был такой же ошалелый взгляд. Он медленно поднял руку, дотронулся двумя пальцами до своих губ, посмотрел на них, а потом на меня и спросил каким-то не своим голосом:
-Эйс, что ты сейчас сделал?
Его огромные глаза казались ещё больше обычного и смотрели они прямо мне в душу. Я сделал шаг назад и понял, что прижался спиной к двери.
-Эйс, что ты такое сделал? - спросил он ещё раз.
Мне было нечего сказать. Я не знал, что делать. Я ещё не до конца пришел в себя. Всё смешалось: ужас от осознания случившегося, воспоминание о лёгком прикосновении губ, изумлённый, ничего не понимающий взгляд...
-Прости меня, Луффи, - чуть слышно выдавил я. И понял, что сейчас единственно верным будет уйти, не видеть, не думать... хотя бы на час, а может, на всю ночь, - Я скоро вернусь, - пробормотал я. И пускай это было бегством.
Я слабо помню, куда я ходил, что делал, с кем разговаривал. Я не выпил ни грамма, но всё перед глазами сливалось в какой-то калейдоскоп. Я видел лица, много лиц, фейерверки, слышал смех и радостные речи. И шел куда-то. Шел и шел...
А потом понял, что снова стою у порога нашего дома, и в окне всё ещё горит свет.
Я стоял, держась за ручку двери, и всё никак не решался войти. В голове царил хаос, виски пульсировали болью. Я закрыл глаза и досчитал до трёх. И рванул дверь на себя.
С тех пор, как я вышел из дома, прошло, наверное, часов шесть, может, больше. А он так и не лёг спать, ждал меня, забравшись в кресло с ногами, обхватив свои тощие угловатые коленки ненормальными резиновыми руками.
-Луффи, - произнёс я тихо, закрывая за собой дверь. Он вздрогнул, поднял голову, опустил ноги на пол - Я хочу перед тобой извиниться. То, что я сделал... этого больше не произойдёт.
Он смотрел на меня поразительно серьёзно. И я отдал бы пол жизни только за то, чтобы узнать, о чём он думал в этот момент.
Он поднялся с кресла, подошел ко мне, сжав кулаки и смотря прямо в глаза. И мне очень хотелось, чтобы он меня ударил, ударил посильнее, так, чтобы из моей башки вылетел весь этот чёртов бред, вся грязь, вся пошлость...
А он подошел ко мне и прижался губами к моим губам. И обнял меня за плечи. Это был даже не поцелуй, что-то другое, может быть даже большее.
-Если тебе это нравится, ты можешь делать это, когда захочешь, - сказал он мне - Я... так боялся, что ты больше не вернёшься...
-Ты ничего не понимаешь... - я не знал смеяться мне или плакать - Это не просто так. Это не игра, это ужасно, то, что я сделал.
-Ужасно? Правда? - он сдвинул брови, задумавшись - Да вроде нет.
Его беспечность граничила с безумием.
-Когда я стану королём пиратов и найду ван пис, то попрошу, чтобы бог наделил тебя хотя бы крохами мозга... - вздохнул я. И всё же, как будто гора свалилась с плеч - Послушай, я никогда не брошу тебя одного. Знаешь, почему?
-Потому что ты мой старший брат, - кивнул Луффи, натягивая шляпу на нос.
-Правильно, - всё же эта речь давалась мне с трудом - А значит, об этом тебе не стоит волноваться. Поэтому, не делай так больше, пока не поймёшь, что это значит, обещаешь?
-А когда я пойму?
-Тогда, когда тебе захочется сделать это самому, - ответил я - Понимаешь?
Он кивнул, задумался о чём-то. И в мою голову роем стали влетать самые ужасные и мерзкие мысли, которые только могли быть на свете.
"Зачем я это ему сказал? Он ничего не понимает, а значит, я не сделал ничего плохого. Почему я не имею права делать то, что мне нравится, если он всё равно не воспринимает это всерьёз? Действительно, я же мог сказать ему что угодно. Я бы мог даже..."
К счастью я не успел додумать эту мысль, потому что Луффи широко улыбнулся и ударил себя кулаком по лбу:
-Вот я дурак! Совсем забыл же! - он на секунду скрылся где-то в недрах шкафа, а когда вылез обратно, в руках у него красовалась рыжая широкополая шляпа - Я решил, что если у тебя тоже будет шляпа, то это будет очень круто! Она, конечно, не такая здоровская, как моя, но ничего. С Днём рождения, Эйс!!! - закричал он, кидаясь мне на шею. И мне не осталось ничего, кроме как обнять его в ответ.
Так мне исполнилось шестнадцать. О том случае я старался не вспоминать. Да и Луффи вёл себя так, будто ничего этого не было. А у меня в голове словно сработал счётчик, и каждый день он скидывал всё новую единичку с трёхсот шестидесяти пяти.
А столько всего нужно было успеть...
Я отлично понимал, что с такими навыками Луффи в море делать нечего, а без меня он вряд ли станет достаточно сильным. Поэтому теперь каждый день мы с ним придумывали всякие способы использования его резиновости в бою. Вернее, я придумывал способы, а Луффи названия.
-Сугееее!!! - постоянно кричал мой глупый брат, когда я изрекал что-то новое — Это я назову «Гому гому Молоток»!!! А это «Гому гому дробовик»!!! А это «Гому гому ракета»!!!
-Да, - вздыхал я — По-моему, хватит одного твоего визга, чтобы ввести в ступор любого врага... и зачем к названию прибавлять это дурацкое «Гому гому»?
-А? - вертел головой Луффи — По-моему, это звучит супер-круто!!!
-Не то слово... - бормотал я про себя.
После началось самое сложное — практика. Сначала мы решили отрабатывать удары на деревьях, но вскоре поняли, что наши тренировки вскоре выкосят всю местную флору. Тогда мы переключились на скалы.
Луффи очень старался, и вскоре у наших занятий начал появляться кое-какой прогресс. Отлично помню момент, когда от его очередной «базуки» по скале прошла глубокая трещина. По этому случаю, мы даже устроили небольшой пир.
-Ну что, ну что, Эйс, как думаешь, теперь-то я точно смогу стать Королём пиратов? - радовался он, прыгая вокруг меня.
Но я был непреклонен:
-Королём пиратов стану я! А потом, если ты так хочешь, я попрошу своего судового кока приготовить тебе сто тысяч тонн еды.
-Миллионов, - поправил меня он и задумался.
-Миллионов, - кивнул я - По рукам?
Он нахмурился, посмотрел на меня из-под бровей и твёрдо ответил:
-Нет, - и добавил - Потому что так неинтересно.
Я улыбнулся и потрепал его по голове:
-Значит, мы ещё не раз подерёмся с тобой! На Гранд лайне.
И он улыбнулся от уха до уха.
Мы всё так же устраивали наши поединки каждый день. И счёт всё так же был 100:0 в мою пользу. Но он становился сильнее, это чувствовалось даже по времени, уходящем на нашу драку. Теперь уже она не кончалась с первым ударом.
Но и я тренировался. Оставляя Луффи дубасить скалу, я шел в лес и отрабатывал новые приёмы.
Дни сменяли друг друга с завидной постоянностью, трава позеленела, небо приобрело насыщенный синий оттенок, который бывает в этой части океана только весной. Мир оживал, и оживало всё живое, что было вокруг: воздух наполнился чириканьем птиц, по утрам на нежно-зелёных листьях выпадали капли росы, всё дышало жизнью, новой жизнью, началом, любовью. Я выходил в город и видел людей, много людей: обнявшихся, целующихся, просто идущих за руки... и я не мог злиться на них за их счастье, это было бы глупо и жалко, а я ещё не до конца потерял свою гордость.
А Луффи... Луффи носился как угорелый, прыгал, радовался солнцу, так же, как недавно радовался первому снегу. Он вообще не умел сидеть на месте и обожал перемены. И что-то внутри меня теплело при виде его радости.
А потом случилось нечто ужасное. Луффи исчез. Его не было всё утро и весь день. Я начал беспокоиться.
Его не было ни на тренировочной площадке, ни у старухи Дадан, ни в лесу, ни на свалке. Нигде. В город он выходил редко, но... стоило поискать и там.
Я обошел все улицы, все переулки... ничего. Я утешал себя, что нет ничего страшного в том, что тринадцатилетний мальчишка днём болтается черте-где. Но... он раньше никогда надолго не уходил из дома, не предупредив меня.
-Вы слышали, в город приехали пираты и решили развлечься с какой-то девкой, - донёсся до меня чей-то разговор.
-В такой день? - ответил незнакомцу собеседник.
«Какой день?» - начал лихорадочно вспоминать я.
-Да в том-то и дело. Главный их схватил её за подол и потащил куда-то. А тут появился какой-то мальчишка и кинулся на них с кулаками... мелкий, дурак, на вид не больше пятнадцати лет.
-Да, дураков на свете не мало, - раздался смех. Я затаил дыхание - И что, убили мальчишку?
-Да я не знаю... я просто мимо шел, увидел краем глаза. Может, это его девка-то была, вот и сорвало крышу...
Нельзя было медлить ни минуты. Я вышел им на встречу, перегораживая путь.
-Как выглядел мальчишка? Где всё это произошло и как выглядели пираты? Давно это было?
Двое чуть хмельных мужиков посмотрели на меня с недоверием. Только через несколько секунд первый, икнув, ответил:
-Шляпа у него была... желтая такая. Это было на главной площади, пираты Желтой кобры. Часа полтора назад. Зачем тебе это?
Я не сказал ничего. Просто развернулся и кинулся на площадь.
А на площади... на площади было пусто. Абсолютно пусто. Я стоял, прислонившись спиной к двери какого-то дома.
-Луффи... - позвал я негромко, зажмурив глаза — Луффи!!!
Его не было. Как не было и пиратов, как не было и той самой девки, которую он полез спасать... и... что значит жизнь этой дуры по сравнению с жизнью Луффи? И что значит жизнь этих ублюдков по сравнению с его жизнью?! И... как, как, я могу теперь жить, как, если... если он умер, чёрт его возьми?!!!
-Простите, - кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся — Луффи, это же мальчик в шляпе, верно?
Молоденькая девчонка в грязном белом сарафане смотрела на меня серьёзно, грустно.
-Да, - медленно ответил я.
-Он... спас меня от пиратов... он...
-Где он?! - заорал я на неё.
-Он победил их главного... но так вымотался, что остальные его схватили. Они о чём-то говорили... я не слышала. Но потом меня отпустили. Он так сражался... он...
-Где он, дура?!
-Они потащили его к себе на корабль. Я могу вас проводить... вы его знаете?
-Он мой брат.
Мы шли от силы минут пять, но мне показалось, что прошла целая вечность. Всё плыло, как в тумане. В голове билась единственная мысль: «Он не мог умереть. Просто не мог»
Мы вышли к причалу. Девчонка быстро указала рукой на один из кораблей:
-Видите, флаг с желтой змеёй?
Я видел.
-Иди домой. Не хватало ещё за тобой следить.
Она быстро кивнула. Зашагала прочь, но обернулась.
-Если... когда встретите его, передайте ему спасибо от меня, ладно?
-Хорошо, - кивнул я.
Корабль небольшой и какой-то мрачный. Я отметил это вскользь, потому что это было так неважно и ненужно...
На корабле были какие-то люди. Я бил, не жалея силы, бил в лицо, в живот, в грудь, куда попаду. А потом кто-то достал пистолет, и одна из пуль глубоко вошла мне в плечо. Хлынула кровь, но боли я, почему-то, не чувствовал. Я схватил здоровой рукой его пистолет и рванул на себя, что-то хрустнуло, раздался дикий визг. Я выстрелил. Я стрелял во всё, что стояло на моём пути, что бежало, кричало, стреляло. Я не видел лиц, не слышал слов. Я схватил какого-то молодого пацана и, подставив пистолет к виску, приказал вести меня к Луффи. Он повёл, дрожа и спотыкаясь, умоляя не убивать. Мы спускались в трюм.
-Господин, дверь закрыта на ключ... это комната капитана и он просил не беспокоить... - пробормотал мальчишка.
«Не беспокоить?!»
Дверь была тяжелой, массивной. Не выбьешь просто так.
-Если ты мне, сука, не достанешь ключ, я вышибу все твои мозги вот этой штукой, - я указал на пистолет.
-Ключа нет... - прошептал тот — Но...
-Что?
-Я съел дьявольский фрукт и могу говорить голосами любого человека. Капитан откроет сейчас дверь только нашему навигатору. Он... попросил его подойти...
-Быстрее, придурок! - зарычал я, прижимая пистолет ещё сильнее к его виску.
-Кавин-сама, - заговорил мальчишка торопливо — Откройте, пожалуйста. Я уже готов.
У меня от злости и ненависти дрожали руки. Секунда, и раздались неторопливые шаги, в скважине повернулся ключ.
Мне хватило мгновенья, чтобы оттолкнуть от себя мальчишку и выстрелить в открывающуюся дверь. Раздался звук падающего тела.
Свет ударил в глаза, ослепляя. Я шагнул вперёд, щурясь. На полу лежал огромный мужик, абсолютно голый. Его огромный, красный член стоял колом. Сам он ещё бился в предсмертных конвульсиях, изо рта текла тёмная струйка крови. Он хватался своими мохнатыми руками за грудь, раздирая в стороны бурое красное кровавое пятно. И я смотрел на него с ненавистью и отвращением. И думал о том, что я такой же. Точно такой же, как и он. Я дотронулся до своего плеча, посмотрел на руку, облитую кровью, перевёл взгляд на него. Точно такой же. И это — ещё одно сходство.
Он лежал на дощатом полу и орал, агония стёрла с его лица всё человеческое. Он был не человеком, а обычной грудой протухшего мяса. Он был таким же, как и я.
Всё это продолжалось пару мгновений, крик смолк. Он умер. Я переступил через него и очутился в небольшой комнате.
-Эйс... - раздалось тихое, еле слышное.
Луффи лежал на кровати, голый, связанный по рукам и ногам. Он был похож на маленького загнанного зверька, испуганного, лохматого.
Я подошел к нему, обнял здоровой рукой за плечи. Весь он был исчерчен красными припухшими рубцами. Рядом лежал широкий кожаный кнут.
-Луффи... - выдохнул я ему в макушку — Дурак, маленький. Куда ты полез, придурок, зачем?
Он глубоко дышал, прикрыв глаза.
-Я... я её увидел и... Эйс, это не честно! Так нельзя делать, понимаешь? Она не хотела с ним идти... и я её защитил.
-Защитил?! - это получилось желчнее и язвительнее, чем я хотел — Да ты даже сейчас не понимаешь, что могло с тобой случится, глупый ребёнок!
-Я... - он сглотнул — Всё понимаю. Ещё тогда, помнишь... на Новый год... я потом пошел к Дадан и спросил её об этом. И она мне всё рассказала. Я просто... я так не мог.
-Что? - вырвалось у меня непроизвольно. Я убрал руку с его плеч, сел на пол. Он всё знал. Он всё знал обо мне, и всё равно продолжал вести себя абсолютно так же, как и всегда. Он...
Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
— И какого чёрта ты полез драться с пиратом? С настоящим пиратом, твою мать... тебе было не победить их, ты же знал!
-Неправда, - он свёл брови у переносицы — Я победил бы их, если бы...
-Если бы! Вот именно! Если бы ты не был слабым маленьким придурком!!!
-...они сказали, что убьют девочку. Я победил их главного. Вот этого! - он показал рукой на груду мяса, возвышающуюся у двери — Но она была у них в заложниках. И мне пришлось пойти с ними...
Он же резиновый... какой извращенец не захочет развлечься с резиновым мальчишкой. Сильным, своенравным, несгибаемым...
-Идиот... - прошептал я, опустив голову. Рука онемела полностью, кровь беззвучно капала на ковёр. В голове звенела пустота, - Какого чёрта тебя вообще потянуло сегодня в город?!
-У тебя кровь... - вдруг заметил Луффи — Да у тебя пуля в плече!
Я молчал, сосредоточенно глядя на пол. Тёмное красное пятно растекалось по ворсистому серому ковру.
-Быстрее пойдём отсюда, развяжи меня, пожалуйста.
Я кивнул, поднялся, шатаясь, подошел к нему. В глазах мутнело. Я ослабил узлы и аккуратно прострелил верёвки. Луффи повёл плечами, завернулся в простыню. Я, кажется, что-то сказал ему. Перед глазами темнело, в ушах стучала кровь. Я покачнулся и упал.
* * *
Я очнулся, окинул взглядом комнату и сразу узнал её. Я был в доме Дадан, лежал на кровати с перебинтованным плечом. Значит, всё обошлось. Значит, Луффи вытащил нас, значит, всё хорошо. Я вздохнул.
-Очнулся? - раздался сварливый голос старухи. Я кивнул, приподнимаясь. Но тут же лёг обратно, ощутив дикую боль в плече — Снова влипли в неприятности? - она махнула рукой — Да впрочем, от вас всегда одни неприятности, что уж... - она села на стул рядом со мной и внимательно посмотрела мне в глаза — Знаешь, я хотела с тобой поговорить.
-Где Луффи? Как он? - спросил я, как только она замолчала.
-В соседней комнате. Рвётся зайти к тебе. Но я его к тебе пока не пущу, - в её голосе читалась чуть уловимая забота — Нам с тобой нужно поговорить.
-Хорошо, - кивнул я настороженно.
-Эйс, я знаю тебя с малолетства, ты неплохой мальчишка. Будь ты иным, я бы просто дала тебе в рожу и выставила вон. Я, - она посмотрела в окно, опустила голову — Я хочу поговорить о Луффи. Он пришел ко мне на следующий день после Нового года, взъерошенный, румяный такой. И прямо с порога спросил: «Что значит, когда люди делают вот так?» - и потянулся ко мне своими губами.
Я вздрогнул.
-Я, конечно, дала ему по лбу, - она улыбнулась — Пришлось объяснить. Мы долго разговаривали. Это был очень сложный разговор, потому что мне пришлось объяснять ему необъяснимые вещи. Я сказала ему: «Целуют по любви. Только тех, кого любят, без кого не могут жить на свете», «Да, у меня такие есть: Эйс, дед и ты!» - ответил мне он.
Я понимал масштабы проведённой работы. И всё же... меня он назвал первым... Какая глупость.
-Когда мы с этим кое-как разобрались, мне пришлось рассказывать ему, как и откуда берутся дети. Про семейный уклад жизни он, слава богу, знал. А потом, откуда ни возьмись вопрос: «Ты мне всё говоришь про девочек. А как дети появляются у мальчиков?». Вот тогда я и поняла, из-за чего он ко мне пришел. Никак, говорю. И думать забудь. А он мне: «Почему это? Целоваться же можно!», - она замолчала, качнула головой — Эйс, я и раньше замечала, как ты на него смотришь, но как-то не придавала этому значения. Ну, играют в братьев, ну, заботятся друг о друге. А сейчас всё понимаю. Только и ты пойми, он же совсем ребёнок. Ему всё интересно и ново, но он не осознаёт, что делает. Он как обезьянка повторяет всё за другими, впитывает. Эйс, он ребёнок, глупый маленький ребёнок. Он ничего не понимает. Он просто боится, что ты от него отвернёшься.
Я зажмурил глаза, криво усмехнулся:
-Я знаю, - кивнул я, - Знаю я это всё...
-Эйс, - я впервые видел такое сочувствие на её лице — Ты же понимаешь, что это губит и твою жизнь. Если хочешь, я поговорю с Гарпом, он заберёт отсюда Луффи и...
-Нет! - это прозвучало слишком жалко. Я ненавидел себя за эту слабость.
-Ладно, - кивнула она, вставая со стула — Ты уже вырос и сам отвечаешь за свои поступки.
Если бы мои поступки заслуживали такого доверия...
Уже у двери, словно забыв о чём-то, она остановилась и добавила:
-И помни о том, что я тебе сказала.
А потом ко мне в комнату ворвался Луффи. Он издал боевой клич и свалился рядом со мной на кровать, уткнулся носом мне в плечо, обхватил руками. И молчал. Я молчал тоже, перебирая пальцами его непослушные жесткие волосы. Сколько прошло времени, я не знал. Нам так уютно было лежать вместе, молчать о чём-то общем, только нашем с ним.
Луффи поднял голову, посмотрел на меня и, неожиданно, заговорил.
-Я тогда подумал... что умирать без тебя — это очень грустно. Я не хочу так умирать — без тебя.
-Дурак, - покачал я головой — Тебе рано умирать. Тебе вообще нельзя умирать, ты знаешь?
Он кивнул, улыбнулся.
-Знаю! - и зажмурился — Сначала нужно стать Королём пиратов.
Я рассмеялся, посмотрел в окно. Солнце светило мягко, уютно, по-домашнему, на деревьях зеленели светлые, неокрепшие листья. А рядом со мной лежал Луффи, сопел в плечо, говорил глупости. И что есть счастье, если не эти мгновенья? Зачем мне нужен океан, слава, весь мир? Если весь мир и так принадлежит мне, когда он рядом, когда мы так близко...
Но я сразу одёрнул себя. Не будет так никогда. Потому что я дал слово сначала себе, а потом Дадан.
И потому что мечты — это жизнь.
А дальше... дальше он нёс какую-то невозможную ахинею про то, что видел огрооомного быка, и что пытался зажарить, но бык убежал. И что Дадан испекла ооооочень вкусный пирог, который, увы, был не очень большой, и он его съел. И теперь хочет ещё, а Дадан, такая вот стерва, не хочет больше готовить. А ещё она не пускала его сюда, и, поэтому, она стерва вдвойне.
Я смеялся, называл его ребёнком, ерошил непослушные волосы.
Так, незаметно, пролетел день. Дадан за ухо утащила Луффи в его комнату. И мир резко поменял свои ориентиры. И даже страшно стало от того, как быстро солнце, тепло, лёгкость... всё переменилось, начало вызывать отвращение. Ночь до боли обострила сознание, и то, что днём казалось неважным, вдруг предстало передо мной в ином свете. Я вспоминал разговор с Дадан, и стало так невозможно стыдно, так гадко, мерзко... Я вспоминал, как лёгкое, невесомое дыхание Луффи качалось моего плеча, как каждая клеточка моего тела содрогалась от нежности и счастья... и сейчас это вовсе не казалось мне таким невинным, ничего не значащим. Я снова использовал его, снова нарушил своё обещание. Таких, как я нужно убивать. Раз и навсегда.
У меня разболелась голова, плечо пульсировало болью. Но это было платой, платой за Луффи, за всю ту грязь, которая была во мне. Малой платой, слишком малой платой...
Я посмотрел в окно. Серебряный серб месяца висел, зацепившись за кривую коричневую тучу. В голове мерно стучало, мир дышал болью. А потом месяц свалился с тучи, свалился прямо ко мне в окно, разбивая стекло, вонзая свой острый, заточенный конец мне в плечо, разрывая плотные полоски бинта. Я вскрикнул, но тут же сжал зубы. Боль лавовой волной разлилась по телу, откликнулась каждой клеткой, каждой молекулой. Хлынула кровь, заливая белые простыни. И я зажимал плечо ладонью, боясь, почему-то, скорее, за простыни, чем за свою руку.
А месяц исчез. Исчезло небо. Ветер рванул из кромешной тьмы, поднимая вихрь из крошева разбитого стекла. Я задыхался, вдыхая мелкую стеклянную пыль, режущую, стирающую лёгкие в кровь. Я кашлял. Кровь была повсюду — на руках, на губах, на простынях. Мир давно потерял краски и очертания. Меня то бросало в жар, то, наоборот, колотило от холода. Я лежал, боясь пошевелиться. Любое движение отдавало болью во всём теле.
Этой ночью мне виделись странные виденья: давно умершая мать, молодая, румяная (я не помнил, как она выглядела, но почему-то был уверен, что это она). Она смеялась и грозила мне пальцем. А потом она замерла, вздрогнула и закричала. Я не понимал, что происходит, и почему она кричит. Но потом её лицо стало желтеть, покрываться струпьями. От рук отпадали куски трупного мяса. Она гнила заживо. Но ни это было самым ужасным. Она кричала, но её глаза смотрели прямо мне в душу. И я читал в них лишь одно: «Это из-за тебя. Видишь, я умираю из-за тебя. Тебя не должно быть на этом свете...»
«... если бы у него и был ребёнок, то лучше бы он подох...»
«Таких, как я, нужно убивать. Раз и навсегда...»
Мир кричал тысячей голосов. Голова трещала по швам, тело горело...
-Эйс... - отражалось от разбитого стекла.
-Эйс... - завывал ветер, вгрызаясь мне в горло.
-Эйс! - ревел окровавленный месяц.
-Эйс... - прошептал тихий голос.
И я потянулся за этим голосом, я словно схватился за незримую нить, рванул наверх. Голос не умолкал, звал меня. И тем легче было следовать за ним...
Я открыл глаза и увидел Луффи. Он сидел на моей кровати, держал меня за руку, гладил пальцами ладонь. И повторял моё имя.
-Луффи... - ответил я на выдохе. Он вздрогнул, отпустил мою руку.
-Ты кричал во сне, - начал он — И у тебя был жар...
Я кивнул, почувствовав на лбу влажную повязку.
-Прости, что разбудил.
-Ничего, - он сложил ноги по-турецки, опустил голову — Это всё равно я виноват.
Виноват был, конечно, он. Но столько грусти было в его позе, что мне стало как-то совестно.
-Прекрати, ты поступил благородно, - на самом деле, я считал, что поступил он попросту безрассудно, но нужно было его утешить — И вообще, какого лешего тебя потянуло в город, да ещё тогда, когда туда нагрянули пираты?
Он опустил голову ещё ниже и непроизвольно дотронулся до чёлки. Я знал этот жест, обычно так он натягивал на лоб свою соломенную шляпу, когда волновался.
-Луффи?
Он скрестил руки на груди, словно защищаясь, и ответил:
-Я искал тебе подарок.
-Какой ещё подарок? - смутно вспомнился диалог двух пьяных горожан, о том, что день и вправду необычный — Что за день-то был вообще?
-День Радуги.
-Что?!
Он вскочил с кровати, шагнул к двери. Я схватил его за руку. Резкое движение отдало болью в плече.
-Подожди...
Он остановился.
День Радуги отмечали в нашем городе каждый год. Праздновали в первое воскресенье апреля. Это был один из самых трогательных, красивых праздников: дома украшались разноцветными лентами, над крышами вывешивали длинные нарисованные радуги. У этого праздника ещё была какая-то предыстория. Я плохо помню... кажется, что-то о том, что небо любило землю и земля небо тоже. И никак они не могли встретиться. И тогда боги придумали радугу — небу досталась её красная часть — словно маленький кусочек земли. А земле — фиолетовая. Но это не то, чтобы очень важно. Важно то, что из-за этой легенды день Радуги считают днём влюблённых. Днём, когда принято дарить своим возлюбленным подарки, признаваться в любви.
Луффи остановился. Развернулся ко мне лицом. Пару секунд мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать. А потом в его глазах отразилось его следующее движение. Он кинулся ко мне, прижался лбом ко лбу, дотронулся губами до моих губ, прикусил зубами... он явно не особенно понимал, что нужно делать, но это сводило меня с ума. На пару мгновений я, кажется, совершенно выпал из этой реальности, даже запустил пальцы в его лохматые волосы, провёл языком по губе. Но тут же щёлкнуло в голове: «Прекрати!». И я дёрнулся в бок, оттолкнул его.
-Что ты творишь, дурак! Нельзя так делать! Нельзя, понимаешь?!
Он смотрел на меня каким-то диким взглядом.
-Тебе говорила Дадан... она же говорила тебе, что так нельзя! Говорила?!
Он нахмурился, сел на пол.
-Говорила. Вы мне много всего говорили. Ты сказал, что когда мне захочется сделать это самому, мне можно будет это сделать. Так я хочу! Дадан сказала, что так делать нельзя. Но ты так сделал. И я не понимаю, почему можно целовать девочку, но нельзя целовать тебя. Мне не хочется целовать девочек. Мне хочется целовать тебя!
-Луффи... - я вздохнул, не зная, что ответить. В голове царил хаос.
-Дадан сказала, что целуют по любви. И ты меня поцеловал. Но тебе не нравится, когда я целую тебя. Я ничего не понимаю!
Он опустил голову, обхватил руками колени. Когда он снова заговорил, голос его изменился.
-Я делаю что-то не так? Научи меня. Я не понимаю... ничего не понимаю. Почему ты так себя ведёшь? - он вскинул лицо вверх, подтянул рукава пижамы каким-то нервным, ломаным жестом — Я не знаю, что это такое... мне постоянно хочется быть рядом с тобой. Мне хочется держать тебя за руку, мне хочется тебя обнимать. У меня что-то вот тут, - он показал на грудь — Что-то тянет к тебе. Я не знаю, почему.
Я ненавидел этот мир. Ненавидел всю жизнь. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Чего я желал? Чего я добивался?
-Луффи, послушай, - я тщательно подбирал слова — Запомни, пожалуйста. Я тебя люблю, - мой голос всё-таки дрогнул, как ни старался я сдержать эмоции. Он вскинулся, посмотрел на меня своими огромными глазами. В них отражалась надежда. Я закусил губу. Какая к чёрту разница, кто есть кто?! Какая разница миру, чёртову миру до нас? Это же наша жизнь, это наша жизнь, мы можем делать всё, что хотим. И нам плевать на других, верно?
«Он же совсем ребёнок. Ему всё интересно и ново, но он не осознаёт, что делает. Он как обезьянка повторяет всё за другими, впитывает...» - вспомнились слова Дадан.
«Это мне плевать... я не имею права...»
-Луффи... только это не важно. Так нельзя. Так придумано до нас, так устроено всё. Я ненормальный. А ты не должен повторять за мной.
Он хотел было что-то сказать, но я перебил его.
-Если ты боишься, что я теперь буду относиться к тебе как-то по-другому... я не буду. Всё будет так же. Мы просто забудем об этом...
-Нет! - закричал он, вскакивая с пола — Не забудем! Ничего мы не забудем!
-Да ты даже не понимаешь! - я чуть было тоже не сорвался на крик — Ты, маленький дурак, не понимаешь своими резиновыми мозгами, что таких ненавидят, таких презирают, от таких отворачиваются друзья...
-У меня нет друзей. И у тебя их нет. Я стану пиратом, и ты станешь пиратом. Пиратов итак презирают и ненавидят, и мне плевать, за что меня будут презирать!
Он посмотрел на меня с вызовом. Он был, словно несгибаемый прут стали, в его глазах читалась только решимость, ничего кроме.
-Хватит считать меня маленьким! Я не маленький. И я не повторяю за тобой.
Я выдохнул. Всё вертелось, крутилось...
«Он же говорит правду», - подумал я - «Всё ведь действительно так...»
-Что это здесь творится?! - раздался громкий голос старухи. Луффи вздрогнул, попятился. Дверь распахнулась, на пороге стояла Дадан. Волосы были закручены полотенцем, нелепо смотрелся на ней старый розовый халат — Какого чёрта вы, два маленьких спиногрыза, орёте всю ночь?! Сейчас отправитесь на свою свалку! - она замолчала, посмотрела на Луффи — Марш в кровать!
Дадан схватила его за руку и потащила из комнаты. Он упирался, что-то кричал. Но впервые в жизни я был рад тому, что он ушел. Этот разговор был... слишком тяжелым. Больше всего на свете я боялся сорваться.
«Ты думаешь только о себе», - мелькнула предательская мысль - «Представь, что же чувствует он. Он влюбился в тебя, не стоит отрицать. И ему очень плохо».
«Это неправда. Он попросту сам всё придумал».
«О, нет. Разве ты не заметил, как бойко он отбивал все твои слабые аргументы? Разве не заметил, как он был уверен в своих словах? Подумай, может быть, ты поступаешь неправильно...»
«Я поступаю правильно. Я не хочу ломать ему жизнь. Я...»
«А может быть, уже сломал? И просто лишаешь счастья вас обоих?»
Думать об этом было невыносимо. Думать о чём-либо другом было невозможно. Снова разболелось плечо, заныли виски. Я провалился в липкий, беспокойный сон.
Кажется, Дадан слышала обрывок нашего разговора, поэтому запретила Луффи заходить ко мне в комнату. Сказала даже, что позвонила Гарпу и попросила забрать его отсюда, но дед, как всегда, отказался.
Эти дни превратились в какую-то бесконечную тоску. За окном барабанил дождь, ныло плечо. Три раза в день Дадан приносила мне еду. Мы говорили о каких-то бессмысленных вещах. Говорили недолго. Как-то не было интереса. Так я лежал в кровати дни напролёт. И думал, думал, думал... думал, прислонившись лбом к стенке, зная, что там, с другой стороны сидит Луффи, шатается по комнате, спит по ночам так близко от меня. И, может быть, тоже думает, думает, думает... думает обо мне. И это придавало сил.
А потом я спросил у Дадан, как ей удаётся так долго удерживать Луффи взаперти. А она ответила, усмехнувшись: «С чего ты решил, что он вообще здесь?». И это было ударом ниже пояса.
Я понял, что начинаю сходить с ума. Мне постоянно чудился его голос, казалось, что там, за стенкой, он зовёт меня.
Я уже не мог думать ни о чём, кроме него. Мне казалось, что увидеть, только увидеть его — и этого будет достаточно, чтобы прожить ещё неделю... всего лишь один взгляд...
Я не знал, сколько я проторчу здесь. Плечо всё ещё кровоточило, каждое движенье отдавало болью. Всё сливалось в какой-то бесконечный кошмар. Без конца и начала.
А однажды утром ко мне пришла та самая девчонка. Та самая, которую полез спасать мой неугомонный брат.
-Привет, - сказала она, ставя передо мной корзину с фруктами — Меня зовут Кетти, будем знакомы. Ты Эйс, я знаю.
-Кажется, я не представлялся, - задумчиво ответил я.
-Да... - отмахнулась она — Я просто была вчера вечером у Луффи...
-Где?! - переспросил я, не веря.
-У Луффи, - кивнула она — Он живёт у подруги Дадан—сан, у Санад—сан, она тренирует его с утра до ночи.
Вот, значит, как они его закрутили...
-Он сказал, что ты ранен, а я учусь на доктора, - она вытащила из пакета аптечку — Разрешишь?
Я никогда не доверял малознакомым людям. И этой девке я не доверял. Но мне нужно было вылечиться как можно быстрее, и я, с неохотой, кивнул.
Она слушала меня, разматывала бинты, обрабатывала рану какой-то серой жидкостью, а потом в ужасе воскликнула:
-Да вы же даже пулю не вытащили!
Мне было всё равно — есть пуля, нет. Я бы и с ней пожил, разницы-то.
Кетти вколола мне какую-то дрянь, после которой я вовсе перестал чувствовать своё плечо, пинцетом подцепила пулю, дёрнула на себя. Пошла кровь. Кажется, она выдернула немало моего мяса.
Потом она снова что-то сыпала, колола, вертела, забинтовывала. Только спустя пару часов она выдохнула:
-Пока всё.
Собралась уходить...
-Он ничего не передавал? - вырвалось непроизвольно.
-Он... - она задумалась — Кажется, просил сказать, что очень скучает. А так — ничего важного.
Знала бы ты, насколько важны для меня эти его слова.
-Спасибо, - сказал я, улыбнувшись — Если увидишь его ещё раз... передай, пожалуйста, что я тоже скучаю. Очень. Только не забудь. Это важно.
-Хорошо, - она улыбнулась в ответ — Я зайду к тебе завтра и передам, что ответил он. И снова обработаю твоё плечо.
-Договорились, - кивнул я — До завтра, почтальон.
-До завтра! - ответила она.
Так началась наша с Луффи телеграфная связь. Ничего важного мы друг другу не передавали. Просто мне было легче от того, что каждый новый день приносил мне новые глупые истории о нём.
Кетти была неплохим доктором, и вскоре я смог уже ходить по комнате, пусть и не долго, превозмогая боль, но всё же. Дадан расхваливала её постоянно, кажется, имея с ней тайный сговор. То, что Кетти пыталась меня кадрить, было очевидно, но это забавляло, не более.
-Мой отец был пиратом, - сказала мне как-то она — Он был сильным-при-сильным! И я тоже, может быть, стану пираткой. Ну, если получится, конечно.
И я задумался над тем, что доктор-то мне в команду пригодится...
Шло время, плечо уже почти зажило, и я решил вернуться на свалку. Дадан пожала плечами и сказала, что больно надо кормить взрослого оболтуса.
Дожди закончились, и я шагал по сухой земле, радуясь весеннему солнцу. Было уже почти тепло, только холодный ветер изредка забирался под куртку.
На свалке ничего не изменилось, всё так же горы мусора были разбросаны повсюду, то тут, то там сновали жирные крысы, пыль мешалась с ошмётками падали.
Я зашел в дом. И тут ничего не изменилось. Разве что пол покрылся пылью. Я сел на кровать, скрипнули пружины. Нужно было найти какую-нибудь еду. Кажется, оставалась ещё картошка… почистить, сварить. Пристрелить какого-нибудь быка, и неделю не думать о еде…
«Зачем?» – подумалось тут же. Есть не хотелось совершенно.
Я разулся и лёг на кровать, закинул руки за голову. Всё было непонятно, неясно. «Дадан решила растащить нас по разным концам города? Навсегда? Но… это же невозможно. «Навсегда» - это же бесконечность. Это же не неделя и не месяц. Это всегда. Это значит жить так всегда…
Невозможно.
С другой стороны, она права. Это итак зашло слишком далеко. Но…
Какая разница? Тут, на свалке… какая разница, кто, с кем, зачем… и если, если… ему так же, как и мне, так же плохо, так же невыносимо, это значит, что неважно, всё неважно. Тем более, осталось пол года, и я отправлюсь на Гранд лайн… почему бы не прожить эти пол года так, как мы оба хотим? А потом… потом, на Гранд лайне никто об этом не узнает. Потому что мы будем встречаться лишь изредка. Потому что…
Это безумие, Эйс.»
Я посмотрел на часы. Было без четверти десять. И я загадал о невозможном: если Луффи придёт до завтра, придёт до двенадцати, просто окажется здесь неведомым образом – всё будет. А если нет… то значит, верно решила Дадан.
Я встал с кровати, подошел к тумбочке, нащупал рукав своего свитера, дёрнул. На пол посыпались майки, носки. А вслед за ними выпала потёртая шерстяная кофта Луффи. Огромная, безразмерная, просто безобразная. Но я, почему-то, сложил свой свитер обратно, запихнул майки и носки. И надел эту кофту, закатал рукава, как закатывал их Луффи, подтянул плечи. Она была безумно большой даже мне. И безумно жаркой.
А потом я почему-то снова лёг на кровать. Но не на свою, а на соседнюю. И долго лежал, обняв подушку руками. Вспоминал, как же здорово мы жили раньше.
А за окном снова начался дождь. Я вскользь подумал, что по размытой тропинке сюда и вовсе никак не попадёшь. Но разве кто-то собирался приходить ко мне?
Я лежал так бесконечно долго. Смотрел в окно, на столбы серой пыли. Выл ветер, кружились обрывки бумаги, закрывая от меня звёзды. Я закрыл глаза и заснул. И проспал до утра.
Когда я проснулся, солнце висело уже высоко в небе. Я потянулся, зевнул, встал с кровати. Вспомнил свои вчерашние мысли, которые казались теперь глупыми и безнадежными, покачал головой. Конечно же, Дадан была права. Всё было правильно.
И тут, как в сказке, распахнулась дверь. На пороге стоял взлохмаченный Луффи и улыбался от уха до уха. Так, как умеет лишь он.
-С добрым утром! – закричал он, кидаясь мне на шею – Ты такой смешной, когда спишь!
Я вцепился в него, словно не веря, что он настоящий.
-Ты когда пришел? – спросил я ошарашено.
-Вчера, - ответил Луффи – Часов в одиннадцать. Смотрю – ты спишь. Ну, я не стал будить.
-Твою мать… - пробормотал я — Слушай, так не бывает...
-А? - он моргнул — Ты о чём? Тебе идёт! - он указал на кофту и снова улыбнулся.
-О... - мне стало даже немного стыдно — Как ты сюда попал? Был такой дождь... и как ты узнал, что я здесь?
-Ммм... - он, будто задумавшись, закатил глаза — Ну, ко мне зашла Кетти. А до этого она зашла к Дадан, и узнала, что ты ушел. А потом я устроил побег! - его глаза светились от счастья — Я пробил бетонную стенку и убежал. Но за мной гналась старуха Санад, и я схватился за вертолёт, который летел в небе. И полетел! Правда, вертолёт потом упал... но я раздулся, и он упал мне на живот, и спружинил. Так что никто не умер. Но мы были уже далеко! А потом я пошел сюда. И дождь начался, когда я уже подходил. И ту дорожку, с которой я бы свалился во время дождя, я тогда уже прошел!
-Вот оно как, - улыбнулся я, перебирая его волосы - Расскажи что-нибудь ещё?
Он начал болтать о какой-то ерунде, мне было не важно, о чём. Важно было только то, что он стоял рядом, что он был тут, со мной, настоящий, такой румяный, улыбающийся... боже, что это за улыбка. От уха до уха, во весь рот...
-Эйс! Мы так давно не устраивали наших соревнований. Как твоё плечо? Может, подерёмся?
-Давай, - кивнул я, всё не отпуская его. Луффи вывернулся, схватил меня за руку и побежал вперёд.
-Только, когда я тебя сделаю, не говори, что всё это из-за плеча! - закричал он мне.
-Не дождёшься! - закричал я в ответ и кинулся за ним, держа в руках его удлинившуюся резиновую руку.
Да, он был из тех, кто со временем становится только сильнее. Но не сильнее меня, конечно. И я, конечно, победил. А потом мы сидели на траве, обжаривая подстреленную птицу, и смеялись из-за чего-то.
-Эйс, - сказал Луффи, вытаскивая из кармана какой-то свёрток — Гляди, что я стащил у Санад!
Я взял свёрток, развернул и не поверил своим глазам:
-Это же карта Гранд Лайна!
-Ага, - кивнул мой глупый брат, улыбаясь — Она лежала у неё в тумбочке, а я стащил!
Мы разложили карту на траве и легли около неё, подперев головы руками. Так приятно было лежать рядом, чуть касаясь друг друга плечами.
-Ничего не понимаю, - фыркнул Луффи капризно.
Я вздохнул, обернулся:
-Смотри, мы вот тут — я указал пальцем в правый верхний угол — А вот это — на тонкую голубую полоску — Гранд лайн.
-Так близко? - удивился Луффи.
-Это только кажется, что близко, - терпеливо ответил я — А на самом деле, очень далеко. Просто карта маленькая. Понимаешь?
Он кивнул, как-то странно глядя на меня.
-Что такое? - я обернулся, и у меня перехватило дыхание. Глаза в глаза, невозможно близко...
-Поцелуй меня, - попросил Луффи каким-то охрипшим голосом. И я не мог не подчиниться.
Я повалил его на спину, навис сверху. Он смотрел спокойно, выжидающе. Я нагнулся и прикусил его губу, чуть лизнул, отстранился и, не совладав с собой, схватил его за плечи, прижимая к себе, впился жадным поцелуем. За всё. За эти три недели разлуки, за четыре месяца тоски.
Он вздрогнул, но не отстранился, наоборот, ещё ближе прижался ко мне, обнял руками за шею, скользнул языком мне в рот, томно вздохнул.
Боже, он сводил с ума, вышибая остатки здравого смысла. Он коленями обхватил меня за бёдра, прижимаясь всем телом, зарылся рукой в моих волосах. Я, не отдавая себе отчёта, начал ласкать руками его бёдра, забрался под кофту, гладя горячую кожу, обхватил сосок, прижал. Луффи вздохнул чуть глубже, неосознанно прикусывая мою губу. И я понял, что у меня начинает вставать. Это подействовало на меня отрезвляюще, я отстранился от него, глубоко дыша.
Луффи смотрел на меня широко распахнутыми глазами, его дыхание тоже сбилось, на щеках играл лёгкий румянец. И я в жизни не видел ничего более сексуального, чем он в этот момент.
-Эйс, это было... - прошептал он опухшими губами — Офигенно...
Я улыбнулся уголками губ, лёг на траву рядом с ним. Луффи пододвинулся, устраиваясь головой у меня на груди. Так мы лежали, пол дня, наверное. И это был первый раз в жизни, когда Луффи напрочь забыл о догорающем на костре обеде.
А потом была ночь. И Луффи залез ко мне под одеяло, свернулся клубочком и сказал, что не может заснуть один. Так мы и уснули. Вместе.
С этого дня всё изменилось. Как-то неожиданно стёрлись все запреты, всё, старательно сдерживаемое, старательно скрываемое, стало вдруг важным, необходимым.
Я изучал его и удивлялся тому, как много всего о нём я ещё не знаю. С утра, только проснувшись, Луффи первым делом хватает с тумбочки шляпу. А когда улыбается, то непременно щурится. Когда кидается мне на шею, то непроизвольно сначала растягивает руки, а потом уже обнимает сам.
А ещё, когда он целует меня, то смотрит прямо в глаза...
Боже, всё это было настолько невероятно, настолько невозможно, но так... хорошо. Мы могли часами лежать на кровати и целоваться. Целовать бесконечно долго: губы, шею, руки, плечи... это было больше, чем счастье. Это было лучше, чем чудо. И я не жалел ни о чём.
-Луффи, - сказал я ему однажды, сидя в тени клёна — Об этом не должен знать никто. Совсем никто, понимаешь?
Он кивнул, но тут же нахмурился:
-Даже Дадан?
-Особенно Дадан, - вздохнул я.
-Даже дед?
-Тем более дед.
Оставалось надеяться, что он запомнит этот разговор.
-Эйс, - сказал Луффи, залезая мне на колени — У тебя новая веснушка, ты заметил?
Ох уж эти мои веснушки... я их просто ненавидел. Каждую весну они осыпали все щёки, это было отвратительно. Может, кто-то и считал это милым, но как по мне, так милыми веснушки могли сделать только девочек. Да и с этим можно поспорить. А для будущего пирата веснушки — просто несуразно.
Я нахмурился и отвернулся.
-Зря ты так их не любишь, - он надвинул шляпу на нос — Мне очень нравится их целовать.
-Почему? - засмеялся я, борясь с румянцем.
-Они такие классные! - ответил Луффи, дотрагиваясь губами до каждой поочерёдно.
И снова: объятья, поцелуи. В реальность нас вернуло только удивлённое:
-Эйс?! Луффи?!!
Я вскочил. Луффи буквально слетел с моих колен, но сразу же встал рядом, закинув руку за голову. Перед нами стояла Кетти. И вид у неё был, мягко скажем, пораженный.
-Вашу мать... - пробормотала она — Вот это вы даёте...
Я растерялся, не зная, что сказать. Какого чёрта вообще принесло эту девку?
-Кетти! - радостно улыбнулся Луффи — Как хорошо, что ты всё-таки пришла к нам в гости! Пойдём, выпьешь с нами чаю.
Да, чай для неё был бы не лишним.
Пока она отходила от потрясения, я ругал себя всеми известными и не известными словами. Каким же нужно было быть придурком, чтобы настолько потерять бдительность?
-Как дела? - спросил Луффи, когда мы втроём сели за стол — Как там твоя учёба?
-Нормально... - пробормотала Кетти, аккуратно отхлёбывая из чашки с горячим чаем — У вас, я вижу, тоже дела неплохо...
-Да, - кивнул мой глупый брат — У нас всё очень круто!
Она зажмурилась, скрестила руки на груди:
-Ничего не понимаю... Как такое могло произойти?
Я вздохнул и честно ответил:
-Не знаю. Но если ты хоть кому-то об этом скажешь...
-Нет-нет! - быстро перебила меня девчонка — Я буду молчать... тем более... я обязана вам жизнью.
Да, это было на руку.
-Просто... - она взяла чашку в руки — Ты, Эйс, мне нравился. И... я этого никак не ожидала.
Обстановку, как всегда, разрядил Луффи, сказав своё коронное:
-Что-то кушать хочется... а то я скоро лопну от чая!
И я, с облегчением, отправился за едой. Когда я вернулся, Кетти уже была весела и, кажется, забыла наш недавний разговор. Она спрашивала о моём плече, о ссадинах, о том, как же мы живём тут одни и не боимся. И даже не подала вида, когда Луффи залез ко мне на колени и положил голову на плечо.
С тех пор она часто стала к нам приходить, принося с собой то пирожки с картошкой, то какие-нибудь пироженые собственного приготовления. В ней меня раздражали только две вещи: она вечно появлялась абсолютно не вовремя и очень любила командовать. Так, например, заметив карту Гранд Лайна в руках моего глупого брата, Кетти посмотрела на нас пристально и приказала: выкладывайте.
Пришлось «выложить» от начала и до конца. Про мечту стать пиратами, про ван пис, который кто-нибудь из нас непременно найдёт, про то, что денег мы наворовали уже порядком...
-А как же вы будете путешествовать порознь? - удивилась Кетти — Вы же... так привязаны друг к другу...
Я пытался об этом не думать. Когда предстоит что-то важное и, да, пускай даже, страшное, то пытаешься как-то не думать об этом. Но вопрос был поставлен ребром.
-А? - Луффи зевнул, облокотившись на меня подбородком — Мы же встретимся на Гранд Лайне, ты чего! А целовать Эйса на Гранд Лайне гораздо круче, чем здесь.
-С чего это ты решил? - спросил я, рассмеявшись.
-Это же ясно: ты будешь плавать на корабле, то есть всё время будешь на солнце, а значит, у тебя появится ещё больше веснушек!
Тут уже рассмеялась и Кетти.
-Вы такие дураки, - сказала она, улыбнувшись — Но у вас нет команд, верно?
Мы синхронно кивнули. Я уже понимал, к чему она клонит.
-Значит вам понадобится судовой врач! Эйс, ты не против взять меня с собой?
-Посмотрим, - ответил я — Ты не умеешь драться. Тебя прибьют первом же острове.
-Я научусь! - обрадовалась Кетти, кидаясь обнимать нас обоих -Луффи, ты не обиделся, что я отправлюсь не с тобой?
-Не-а! - улыбнулся он широко — Не переживай, у меня в запасе ещё три года!
Таким образом, она стала моим судовым врачом. Кетти нашла какого-то дедка, который в своё время был, оказывается, пиратом и стала брать у него уроки борьбы. Теперь эта девка постоянно таскала с собой пристёгнутые к поясу пистолеты, карманный нож и кастеты. Мало того, она отстригла свои длинные светлые хвосты, сменила юбки на джинсовые шорты и проколола ухо пять раз.
-Ты думаешь, что это сильно тебе поможет? - спросил я как-то, с сарказмом.
Она окинула меня недоброжелательным взглядом с ног до головы и ответила, что пираты должны выделяться из массы. Я был с ней не очень-то согласен, но спорить не было смысла.
Я всё так же тренировал Луффи каждый день.
Как-то, после очередного боя, мы лежали на берегу моря друг напротив друга. Приближалось лето, вода потеплела, песок, и вовсе, казался горячим. Пятки приятно щекотал прибой. Луффи улыбался, глядя мне в глаза.
-Пообещай мне, что не будешь скучать на Гранд Лайне, - попросил он, касаясь лбом моего лба.
-Не буду, - кивнул я — И ты не будешь скучать без меня, ладно?
-Хорошо! - его дыхание щекотало губы. Я чуть наклонил голову и поцеловал его. Он словно этого и ждал, вцепился руками в майку, крепко-крепко. С каждым днём он заводил меня всё больше. И я уже понимал — мне мало. Безумно мало наших поцелуев, ласк, объятий. Но ему было всего четырнадцать лет.
Он вообще был таким крошечным, хрупким, невысоким, невозможно худющим (что удивительно, учитывая его аппетит), нескладным, но всё равно таким желанным, загорелым, тёплым. В его возрасте у меня уже вырисовывалась мускулатура, да и сам я был гораздо выше. А он всё такой же — ребёнок ребёнком... и стыдно становится за свои желания.
...он гладил руками мою грудь, целовал в губы, в шею. Дёрнул мою майку вверх, провёл языком по ключицам...
Откуда он знал, что мне нравилось? Как понимал, что когда он делал так, когда прикусывал кожу на моей груди, когда дотрагивался кончиком языка до сосков, дул на них... как он понимал, что это нравилось мне безумно? Он действовал на инстинктах, наверное не осознавая, что именно делает. Всё это было заложено в нём с рождения.
Я подтянул его выше, прикусил мочку уха. Он вздохнул, улыбнулся, чмокнул меня в висок. Я повалил его на песок, расстегнул жилетку, обвёл языком впадинку пупка. Луффи дёрнулся, засмеялся. Но смех его был хриплым, непохожим на обычный. Я подтянулся выше — к губам, скользнул языком в его рот, он обнял меня за шею, но вдруг дёрнулся, вывернулся, отскочил, тяжело дыша. Он смотрел на меня огромными удивлёнными глазами.
-Что случилось? - спросил я настороженно.
Он весь был в песке, растрёпанный, разгорячённый и тяжело дышал.
-Эйс, - пробормотал Луффи — Со мной что-то не так.
-Что такое? - на самом деле, я тогда здорово испугался
-Мне стало очень жарко и странно... и вот, - он показал пальцем на штаны — Он вдруг начал расти...
Когда до меня дошло, что он сказал... я приложил все силы, чтобы не расхохотаться. Уж больно ошарашенно смотрели его глаза.
-Луффи... - начал я аккуратно — Это нормально. Не бойся. С тобой такого ещё ни разу не было?
-Нет... - он покачал головой — А это проходит?
-Да, - кивнул я, чувствуя себя последним идиотом. Одинаково глупо было как предложить помочь ему подрочить, так и объяснять, как это делать самому. Было бы глупо, если бы не...
-Помоги мне, - попросил Луффи.
-Хорошо, - ответил я, не узнавая свой голос. Это я так говорю? Так хрипло, низко...
Я посадил его к себе на колени, аккуратно спустил резинку трусов, дотронулся до маленького возбуждённого члена, чуть сжал, провёл рукой вверх-вниз. Луффи вскрикнул, прижался ко мне затылком. Это чуть не заставило кончить меня самого.
Второй рукой я провёл по его губам, по ключицам, коснулся сосков, каждого поочерёдно. Он прижался губами к моему плечу дёрнулся, неожиданно впился зубами мне в плечо. Я вскрикнул от неожиданности.
Потребовалось немного времени, чтобы довести его до оргазма. Он выгнулся, закричал, не слабо ударившись головой о моё плечо, и излился мне в руку.
Луффи тяжело дышал, прижавшись спиной к моей груди.
-Эйс, - сказал он, отдышавшись — Я и не думал, что это будет так здорово. Даже круче, чем целоваться! - и тут же перевернулся ко мне лицом — А у тебя не вырос? - спросил он серьёзно — Это так круто, ты не представляешь!
У меня «вырос» будь здоров, хоть гвозди заколачивай. Но прежде чем я успел сказать хоть что-то, он улыбнулся какой-то невозможно блядской улыбкой и, неожиданно больно укусив мою нижнюю губу, засунул руку мне в штаны. Я чуть не вскрикнул: от боли в губе, от прикосновения.
-Ого! - закричал Луффи, расстёгивая пуговицы на моих шортах — Да у тебя вырос гораздо больше, чему у меня...
Его маленькая загорелая ручка уверенно обхватила мой член, провела в вниз-вверх, ещё раз, ещё...
-Я всё правильно делаю? - спросил он серьёзно, не останавливаясь.
-Да, - пробормотал я. Это делал Луффи. Мой маленький, глупый Луффи, мой Луффи. Луффи, которого я так давно хочу, на которого я... да, твою мать! дрочил уже пол года.
Я грубо схватил его за плечо, притянул к себе, впился в губы жадным, страстным поцелуем. Он охотно ответил, обняв меня за шею.
После мы, искупавшись в море, лежали на песке, уставшие и довольные. Луффи уткнулся носом мне куда-то в пупок и, кажется, намеревался отрубиться.
-Эй, - окликнул его я, улыбнувшись — Обезьянка моя...
Он рассмеялся, обхватил меня руками.
-Ты меня слушаешь?
Он кивнул, прижимаясь ко мне щекой ещё сильнее.
-То, что мы сейчас делали... это очень интимно, понимаешь? Это значит, что так нельзя делать со всеми подряд. Даже серьёзней, чем с поцелуями.
-Ясно! - раздалось где-то в районе живота — Но с тобой же можно?
-Да, - ответил я, чуть замявшись — Вообще... это делают с девочками...
-У девочек тоже что-то вырастает? - раздался немного удивлённый голос.
Теперь уже я не мог не рассмеяться в голос.
-Знаешь что, Луффи... лучше спи.
-
-
03.03.2012 в 15:24Просто чудо - макси фик с таким пейрингом!
Авторам большое спасибо
-
-
03.03.2012 в 16:00-
-
07.03.2012 в 09:58(простите, конечно, за такой стандартный вопрос, но я уже жду
-
-
08.03.2012 в 11:47